Такъ прошли вторникъ, среда и четвергъ, а въ пятницу утромъ я отправился къ м-ру Пэмбльчуку, переодлся въ свое новое платье и пошелъ въ гости къ миссъ Гавишамъ. М-ръ Пэмбльчукъ уступилъ мн для переодванья свою спальню, гд повшены были по этому случаю чистыя полотенца. Платье мое мн сразу не понравилось. Но посл того, какъ я пробылъ въ немъ полчаса, при чемъ долго смотрлся въ маленькое зеркальцо. тщетно пытаясь обозрть свои ноги, платье мн какъ будто больше понравилось. Такъ какъ въ десяти миляхъ разстоянія по сосдству въ это утро былъ базаръ, то м-ра Пэмбльчука не было дома. Я не сказалъ ему опредленно, когда думаю хать, и не разсчитывалъ до отъзда вновь пожать его руку. Все было какъ слдовало быть, и я вышелъ изъ лавки въ новой одежд; я стыдился проходить мимо лавочника и подозрвалъ, что въ конц концовъ я наврное смшонъ въ новомъ плать и похожъ на Джо въ его праздничномъ наряд.

Я пробирался къ миссъ Гавишамъ черезъ разные закоулки и съ трудомъ позвонилъ благодаря длиннымъ пальцамъ моихъ перчатокъ. Сара Покетъ появилась у воротъ и положительно отпрыгнула назадъ, когда увидла меня въ новый одежд; ея орховаго цвта лицо изъ коричневаго стало зеленымъ и желтымъ.

— Вы? — сказала она. — Вы, Боже правый? Что вамъ нужно?

— Я узжаю въ Лондонъ, миссъ Покетъ, и желаю проститься съ миссъ Гавишамъ.

Меня не ждали, потому что она оставила меня на двор, пока ходила спрашивать, можно ли меня пустить въ домъ. Посл непродолжительнаго отсутствія, опа вернулась и повела меня наверхъ, все время тараща на меня глаза.

Миссъ Гавишамъ прохаживалась по комнат, гд стоялъ длинный накрытый столъ; при звук моихъ шаговъ она остановилась и обернулась. Она стояла въ эту минуту какъ разъ около заплеснвшаго свадебнаго пирога.

— Не уходите, Сара, — сказала она. — Что скажешь, Пипъ?

— Я завтра ду въ Лондонъ, миссъ Гавишамъ;- я тщательно обдумывалъ каждое свое слово:- и подумалъ, что вы позволите мн проститься съ вами.

— Какимъ вы вырядились франтомъ, Пипъ, — сказала она, обводя вокругъ меня клюкой, какъ настоящая добрая волшебница.

— Мн выпало на долю такое счастіе, съ тхъ поръ какъ я васъ не видлъ, миссъ Гавишамъ, — пробормоталъ я. — И я такъ за него благодаренъ, миссъ Гавишамъ!

— Ай, ай! — отвчала она, съ наслажденіемъ глядя на разстроенную и завистливую Сару. — Я видла м-ра Джагерса. Я слышала объ этомъ, Пипъ. Итакъ вы узжаете завтра?

— Да, миссъ Гавишамъ.

— И васъ усыновляетъ богатая особа?

— Да, миссъ Гавишамъ.

— Не открывшая своего имени?

— Нтъ, миссъ Гавишамъ.

— И м-ръ Джагерсъ назначенъ вашимъ опекуномъ?

— Да, миссъ Гавишамъ.

Она положительно ликовала, задавая эти вопросы, до того ей была пріятна завистливая досада Сары Покетъ. — Прекрасно! — сказала она, — васъ ждетъ блестящая будущность. Будьте добры…. заслужите ее… и слушайтесь указаній м-ра Джагерса. Она поглядла на меня, поглядла на Сару, и завистливое лицо Сары вызвало жестокую улыбку на ея лиц. — Прощайте, Пипъ… вы всегда будете называться Пипомъ, да?

— Да, миссъ Гавишамъ.

— Прощайте, Пипъ.

Она протянула руку, и я, опустившись на колни, поднесъ ее къ губамъ. Я не загадывалъ впередъ, какъ прощусь съ нею: это вышло само собой. Она съ торжествомъ взглянула на Сару Покетъ, и я оставилъ мою добрую волшебницу, опиравшуюся обими руками на клюку, посреди тускло освщенной комнаты, около заплеснвшаго свадебнаго пирога, затянутаго паутиной.

Шесть дней, которые, казалось, должны были тянуться такъ долго, быстро пролетли, и день отъзда былъ уже близокъ. По мр того, какъ истекали шесть вечеровъ, сокращаясь на пять, на четыре, на три, на два, я все боле и боле цнилъ общества Джо и Бидди. Въ этотъ послдній вечеръ я одлся въ новое платье и просидлъ въ моемъ великолпіи до тхъ поръ, пока не ушелъ спать. Они были въ восторг. У насъ былъ горячій ужинъ съ неизбжной жареной курицей и стаканомъ грога, чтобы запить ее. Мы вс были очень грустны, хотя и притворялись веселыми.

Я долженъ былъ оставить нашу деревню въ пять часовъ утра; я сказалъ Джо, что желаю итти одинъ и самъ понесу свои вещи. Боюсь — сильно боюсь — что это желаніе явилось вслдствіе мысли о плохой одежд Джо; мн было стыдно подойти съ нимъ къ почтовой карет. Я уврялъ себя, что ничего подобнаго не думаю, но, когда поднялся къ себ въ горенку, то мн стало стыдно, и первымъ моимъ движеніемъ было спуститься внизъ и умолять Джо проводить меня утромъ. Но я этого не сдлалъ.

Всю ночь мн снились почтовыя кареты, которыя завозили меня Богъ знаетъ куда, вмсто того, чтобы привести въ Лондонъ. Фантастическія неудачи моего путешествія занимали меня, пока не разсвло и не запли птицы. Тогда я всталъ, одлся наполовину и слъ у окна, чтобы въ послдній разъ поглядть изъ него, и, сидя, заснулъ.

Бидди поднялась рано, чтобы приготовить мн завтракъ; хотя а не проспалъ у окошка и часу, но, почувствовавъ дымъ кухоннаго очага, вскочилъ съ ужасной мыслью, что я должно быть опоздалъ. Но еще долго посл того, какъ я одлся и услышалъ стукъ чашекъ и блюдечекъ, я не ршался сойти внизъ. Я стоялъ и безпрестанно то отпиралъ, то затворялъ свой сундучокъ, пока наконецъ Бидди не позвала меня, говоря, что я опоздаю.

Завтракалъ я второпяхъ и безъ аппетита. Я всталъ изъ-за стола, проговоривъ оживленно, какъ будто только что вспомнилъ объ этомъ: «Однако, мн, полагаю, надо итти!» и затмъ поцловалъ сестру, которая смялась и кивала головой, сидя по обыкновенію въ кресл, поцловалъ Бидди и охватилъ руками шею Джо. Посл того взялъ сундучокъ и вышелъ.