— Это — язык эльфов Древнего Запада, — сказал маг. — Ничего интересного для нас надпись не содержит. Она означает: «Двери Дарина Повелителя Мории. Скажи, друг, и входи». А ниже, вот здесь, помельче: «Я, Нарви, создал Дверь. Келебримбер из Эрегиона запечатлел эти знаки».

— А как это понять: «Скажи, друг, и входи»? — удивленно проговорил Мерри.

— Яснее ясного, — фыркнул гном. — Если ты друг, назови пароль, двери откроются.

— Да, — с сожалением произнес Гэндальф. — Вполне возможно, что они открывались по слову. Некоторые ворота гномов открываются только в определенное время, другие — лишь перед определенным лицом, а третьи и вовсе с замками и ключами, иначе в них не войдешь, даже если все времена и слова известны. Здесь–то замка нет. Во Дни Дарина Ворота Мории стояли открытыми. Наверное, здесь сидели привратники. Но даже если их закрывали, любой, знающий слова, мог войти. По–моему, так, Гимли?

— Так, так, — отвечал гном. — Только слова уже никто не помнит. Весь род Нарви, все их искусство давно исчезли с лица земли.

— Как? Разве ты не знаешь слов, Гэндальф? — обескураженно спросил Боромир.

— Нет, — коротко ответил маг.

Остальные с удивлением посмотрели на него. Только Арагорн, слишком хорошо знавший Гэндальфа, остался невозмутим.

— Тогда что толку было тащить нас в эту треклятую дыру?! — взорвался гондорец. — Ты же говорил, что проходил подземельями. Как же ты попадал туда, если не знаешь слов?

— Отвечаю на первый вопрос, — спокойно проговорил маг. — Да, я не знаю слов — пока. А толком от моих поступков ты будешь интересоваться тогда, когда они окажутся бесполезными. — Глаза мага сверкнули под нависшими бровями. — Что же до второго твоего вопроса… ты, как я понял, мне не веришь? Ты, видно, голову потерял. Я шел с востока! Изнутри эти двери можно открыть легким толчком. А снаружи — только повелительными чарами. Силой их не взять.

— Но что же все–таки делать? — вырвалось у Пиппина.

— Можно попробовать постучать в них твоей головой, Перегрин Тук, — раздраженно ответил маг. — Может, хоть тогда я на короткое время отдохну от дурацких вопросов и поищу нужные слова!

Я знаю все заклятья на всех языках, даже орочьих, для открывания чего угодно. Я и сейчас с ходу могу штук сто вспомнить. Но понадобятся самые простые, незачем перебирать все. Я даже не собираюсь выпытывать у Гимли тайный язык гномов, которого, кроме них, никто не знает. Слово было эльфийским, как и надпись на арке, это любому ясно.

Он снова подошел к скале и слегка коснулся звезды жезлом.

— Аннон эделлен, эдро хи аммен! Феннас ноготрим, ласто бет ламмен! — произнес маг повелительно. Серебряные линии рисунка вспыхнули на миг и снова потускнели. Камень не дрогнул.

Гэндальф произнес множество заклинаний, то быстро и громко, то медленно и тихо, перепробовал много эльфийских слов, но ничего не происходило. Скала незыблемо стояла веред ним, а на небе уже густо высыпали звезды.

Снова и снова подходил маг к скале. В голосе его постепенно проступали гневные нотки.

— Эдро! — восклицал он, ударяя жезлом о камень. — Откройся! — повторял он раз двадцать на всех известных и неизвестных языках. Все было тщетно. Наконец, швырнув жезл под ноги, он сел на камень и замер.

Ветер донес издалека волчий вой. Билл вздрогнул и нервно переступил копытами. Сэм подскочил к нему и начал оглаживать, нашептывая в ухе нечто успокоительное.

— Придержи его, — посоветовал Боромир, — похоже, он нам еще пригодится, если только волки раньше не доберутся до нас. Ух, как мне ненавистна эта вонючая лужа! — Он наклонился, схватил увесистый камень и в сердцах запустил на середину озера.

Камень исчез без всплеска, едва булькнув, но почти слившись с этим звуком, донеслись другие: шелест, журчание. Огромные круги пошли по воде и двинулись к берегу. Но начались они не там, где упал камень.

— Зачем ты это сделал, Боромир? — упрекнул воина Фродо. — Мне озеро тоже не нравится, я боюсь его. Не волков, не подземелья за дверями, а чего–то еще. Именно озера. Не надо его тревожить.

— Уйти бы нам отсюда, — озираясь, проговорил Мерри.

— Ну что же Гэндальф ничего не делает! — шепотом воскликнул Пиппин.

А Гэндальф сидел, ни на что не обращая внимания, то ли в отчаянии, то ли в глубоком раздумье. Волчий вой послышался снова, уже ближе. Круги по воде все шли, первые докатились до берега.

Внезапно, заставив всех вздрогнуть, маг вскочил и расхохотался.

— Есть! — вскричал он. — Ну конечно! Это же просто до нелепости, как и все остальные загадки, когда найдешь ответ!

Подняв жезл, он встал перед скалой и ясным голосом произнес единственное слово: «Меллон!». Звезда рисунка вспыхнула и погасла. Совершенно беззвучно в камне возникла тонкая вертикальная трещина. Обозначился проем, и огромные дверные плиты дюйм за дюймом медленно отворились. За ними видна была каменная лестница, но только несколько ступеней, остальные скрывал непроглядный мрак. Отряд охнул.