Гэндальф торопился. Остальные едва поспевали за ним. Скоро все оказались на каменистой площадке не больше десяти–пятнадцати ярдов шириной, заваленной упавшими сверху обломками. Справа лежало жуткое озеро, слева поднималась стена. По этой полке прошли еще около мили и неожидагшо наткнулись на огромные падубы. Несколько поваленных стволов гнили наполовину в воде, видимо, когда–то деревья стояли вдоль дороги, теперь затопленной. Но возле самой скальной стены еще жили два дерева. Фродо даже растерялся, он не мог представить, чтобы падубы достигали таких размеров. Узловатые корни протянулись к воде. Правда, под нависшими скалами даже эти исполины казались издалека не более чем кустарником, но, когда их ветки простерлись над головами путников, отбрасывая густые причудливые тени, все подумали о великанах, стерегущих заповедную дверь.

— Наконец–то мы здесь! — воскликнул Гэндальф. — На этом месте кончается дорога из Эрегиона. Падуб был символом народа этой страны. Деревья отмечают границы владений. Западная дверь Мории всегда была открыта для эльфов Эрегиона. То были счастливые дни, и даже эльфов с гномами связывала тесная дружба.

— Не по нашей вине она прервалась, — насупившись, заметил Гимли.

— Я не слыхал, чтобы кто–нибудь обвинял в этом эльфов, — возразил Леголас.

— А я слышал и то, и другое, — сказал Гэндальф, — но я не собираюсь сейчас разбираться в давних делах! Поймите, мне нужна ваша помощь, а вы заводите ссору. Дверь закрыта, чем скорее мы найдем ее, тем лучше. Ночь близко!

Повернувшись к остальным, он распорядился:

— Пока я буду искать вход, приготовьте поклажу. Боюсь, с нашим верным помощником придется расстаться. Теплые вещи можно бросить, зимы мы теперь не увидим. Распределите припасы и мехи для воды.

— Как же так? — недоуменно вопросил Сэм. — Ведь мы же не можем просто бросить беднягу Билла в таком гиблом месте, а, Гэндальф? Это же нечестно. Он уже столько прошел с нами…

— Мне жаль, Сэм, — коротко ответил маг, — но, когда откроется дверь, ты едва ли затащишь его внутрь. Придется тебе выбирать между пони и хозяином.

— Он даже в драконью берлогу пойдет, если я еге поведу! — Сэм решил стоять до последнего. — Да ведь это все равно что убить его, волки же вокруг, сами говорили.

— Нет, не все равно, — возразил маг. Он положил ладонь на голову пони и тихо заговорил ему в ухо, а потом шлепнул по спине. — Иди, дружок, да будут на тебе охрана и водительство. Ты — умное животное, многому научился в Дольне. Выбирай тропы с травой, потихоньку доберешься до Дома Элронда или куда пожелаешь. Вот так, Сэм. — Маг быстро взглянул на хоббита. — У него теперь столько же шансов уцелеть, сколько и у нас.

Сэм ничего не ответил. Билл, видимо, прекрасно понявший слова мага, вздохнул и сунулся мордой в Сэмово ухо. Бывший садовник, всхлипывая, начал распутывать вьючные узлы. Остальные принялись разбирать поклажу. Управившись, все повернулись посмотреть, как идут дела у мага. Но Гэндальф просто стоял меж двух деревьев, уставясь в стену, словно надеясь взглядом продолбить в ней проход. Гимли бродил вокруг, выстукивая скалы обухом топора. Леголас прислонился к скале, словно вслушиваясь во что–то.

— Мы готовы, — сообщил Мерри. — Куда входить–то? Я никаких дверей не вижу.

— Двери в царство гномов не увидишь, если они закрыты, — сказал Гимли. — Даже те, кто их делал, не найдут ничего снаружи. И открыть их невозможно, если секрет утрачен.

— У этой двери таких секретов быть не должно, — отрываясь от созерцания скалы, произнес Гэндальф. — Вряд ли все настолько изменилось, чтобы внимательные глаза, знающие, на что смотреть, не обнаружили знаков.

Он подошел к стене. Прямо перед ним меж теней, отбрасываемых падубами, оставалось совершенно ровное место. Маг, что–то бормоча себе в бороду, принялся водить руками над скалой. Потом отступил назад.

— Ну? Теперь видите что–нибудь? — спросил он.

Луна заглядывала в скрытую долину. Никто по–прежнему ничего не видел. И вдруг на скале, как раз там, где прошлись руки мага, начали проступать едва заметные серебристые линии. Поначалу они были не толще паутинки и лишь посверкивали прерывисто в лунном свете, но с каждой секундой становились все отчетливее. Теперь уже угадывался общий контур рисунка. В верхней части, под аркой, увитой эльфийскими письменами, обрисовалось изображение молота и наковальни, увенчанное короной и семью звездами. Еще ниже означились два дерева с полумесяцами наверху. А прямо посередине ярко засияла одинокая многолучевая звезда.

— Знак Дарина! — воскликнул Гимли.

— И Дерево Высоких Эльфов! — добавил Леголас.

— И Звезда Дома Феанора, — закончил Гэндальф. — Рисунок сработан из итильдина, этот металл отражает только звездный и лунный свет, да и то если его пробудит владеющий языком, давно забытым в Среднеземье. Надо знать слова. Я знал их, но так давно, что не сразу вспомнил.

— А что здесь написано? — спросил Фродо, уже давно пытавшийся разобрать знаки над аркой. — Мне казалось, я знаю эльфийские буквы, но эти мне непонятны.