Вечером Бакрадзе собрал всех командиров и политруков подразделений. Большинство из них мне давно знакомы. Командир второго батальона Александр Филиппович Тютерев, как и Бакрадзе, мой сослуживец. Больше того, Тютерев начал воевать разведчиком, только я в полковой разведке, а он в дивизионной. Разведчиком он был хорошим и заслужил похвалу командира дивизии генерала Бирюзова С. С. При выходе из окружения был тяжело ранен, оставлен в крестьянской семье, а после выздоровления вступил в ряды партизан. Прошел путь от рядового до комбата.

С командиром первого батальона черноусым Сердюком, ротными командирами Степаном Бокаревым и Григорием Дорофеевым мы совершили не один рейд, участвовали во многих боях. Это — бывалый народ.

Было много и новичков. Комиссар Иосиф Тоут, мой помощник по разведке Юрий Колесников, помпохоз Федчук, полковой врач Мирослав Зима, командиры рот Андрей Бородовой и Василий Манжевидзе шли с нами в рейд впервые.

Командиры и политруки подразделений — в основном молодые парни. Самым старшим среди нас был Константин Лаврентьевич Федчук. Высокий, могучего сложения, с рыжей седоватой бородой клинышком, прокуренными табачным дымом усами и лохматыми рыжими бровями — он выглядел внушительно.

Заместитель командира полка по политчасти (по старой привычке партизаны называли его комиссаром) Иосиф Иосифович Тоут хотя в соединении всего третий месяц, но уже полюбился партизанам за смелость в бою, а главное, за душевность.

Тоут родился в Венгрии. Своего отца не помнит. Мать второй раз вышла замуж за русского военнопленного. Семья переехала в Москву. Иосиф окончил фабрично-заводское училище. Работал токарем. Вступил в комсомол, а потом в члены Коммунистической партии. Незадолго до войны окончил Коммунистический университет… В 1942 году призван в Красную Армию на политработу. К нам прибыл в конце прошлого года и до последнего времени был политруком девятой роты.

Этим исчерпывалась моя осведомленность о новых товарищах. Приходилось знакомиться на ходу.

В ожидании, пока соберутся командиры на совещание, Саша Тютерев подсел ко мне, вынул кисет, оторвал лоскуток газеты, насыпал самосаду и начал завертывать цигарку. Наблюдая за подходившими командирами, он толкнул меня локтем и шепотом спросил:

— Иван Иванович, почему дивизию назвали «украинской»?

— А почему это тебя смущает?

— Посмотри, кто здесь присутствует. Национальный состав…

Я обвел взглядом товарищей и удивился, как это я раньше не замечал. Здесь был полный интернационал: командир полка — грузин, комиссар — венгр, начальник штаба — украинец, врач — еврей из Чехословакии, помощник начальника штаба по разведке — из Бессарабии, помпохоз — русский. А дальше на скамейках вперемешку русские, белорусы, украинцы, казахи…

Припомнился национальный состав разведроты, других подразделений. Так и армяне, и азербайджанцы, и узбеки, и киргизы… И все-таки даже при беглом подсчете русские составляют около 60 процентов к общему числу.

— Так почему же «украинская»? — допытывался Тютерев.

— Ответ простой. Отряды организованы на Украине, по заданию ЦК Коммунистической партии Украины. Создатели этих отрядов перед войной работали тоже на Украине, — ответил я. — А впрочем, дело не в названии. Сейчас не найдешь ни одного отряда, ни одной воинской части, которая бы состояла из солдат одной национальности.

Первое совещание было посвящено организационным вопросам. Кроме того, надо было найти общий язык. До сих пор командиры батальонов и рот управляли самостоятельными подразделениями. Подчинялись командиру соединения. Теперь все подразделения первого батальона (бывшего Путивльского отряда) составляли первый полк. Надо, чтобы командиры правильно поняли необходимость проводимых организационных перемен.

Тон на совещании задавали Бакрадзе и Тоут.

— Товарищи командиры и политруки, мы собрались на первое совещание и будем говорить по душам, — начал Бакрадзе. — Знакомиться нам не приходится. Вы меня знаете. Много километров мы прошагали вместе, как говорится, не один пуд соли съели…

— А частенько и без соли, — вставил Тютерев.

— Конечно, были и без соли. Но фашистам насолили крепко, — продолжал Давид. — Так я хочу, чтобы вы, друзья мои, поняли меня правильно. Меня назначили командиром полка и с меня спросят… Поэтому и я буду с вас спрашивать по всем правилам. Но один я ничего сделать не смогу. Многие из вас старше меня по званию и по возрасту. Константин Лаврентьевич Федчук годится мне в отцы. Я надеюсь, товарищи, на вашу помощь. Заметишь, что я неправильно делаю, понимаешь, приди и скажи в глаза. Нехорошо, понимаешь, получится, когда начнут шептать за углом… Лучшая помощь для командования полка — это если каждый из вас будет четко выполнять свои обязанности. Мы должны быть, как этот кулак, едины, — Давид показал здоровенный кулак.

— Один за всех и все за одного, — поддержал Сердюк.

— Совершенно правильно. Наш полк носит имя любимого человека — Семена Васильевича Руднева, отдавшего жизнь за Годину. Если мы не сумеем достойно справиться с порученной вам задачей, то это будет оскорблением светлой памяти славного комиссара, стойкого большевика Семена Васильевича. Грош нам цена тогда…

Давид не кичился своими заслугами, не козырял новой должностью, а просто обращался за помощью ко всем, это располагало к нему подчиненных.