Две недели хуторяне скрывали и выхаживали раненых. Подлечившись, Боголюбов и Климов отправились в путь. Где пешком, а где и на лошадях, к зиме добрались до села Бунякина Путивльского района. Приютила их добрая женщина — Ольга Силаева.

— В наших краях партизаны объявились, — сказала она. — Отдохнете, наберетесь силенок, а тем временем узнаем, как к ним попасть.

Совет был дельным. Согласились. Однако отдохнуть не пришлось.

Однажды вечером в дом зашел вооруженный.

— Красная Армия ведет тяжелые бои. Не сегодня-завтра сдадут Москву… В тылу врага на борьбу поднимаются народные мстители, а вы отсиживаетесь! — сказал незнакомец. — Одевайтесь немедленно. Считайте себя мобилизованными.

— Мы еще не демобилизовывались, — ответил Климов.

— Вот как! — удивился тот. — Одним словом, поторапливайтесь.

Климов и Боголюбов повеселели. Еще бы! Партизан не пришлось разыскивать, сами объявились. И только перед уходом из дома заметили настороженный взгляд притихшей вдруг хозяйки. Причины такой перемены в ее поведении не поняли, а спросить при постороннем не решились.

На улице они увидели несколько вооруженных и десять подвод, на которых сидели мобилизованные мужчины — местные и окруженцы.

Под конвоем ночью приехали в Новую Слободу.

— Не расходиться, — приказал вооруженный, ехавший с ними на санях, и пошел в дом.

Никто не знал, куда и зачем их повезут. Если в партизанский отряд, то почему заехали в село? Боголюбов зашел в хату напротив. Выслушав его, старушка всплеснула руками:

— Ой, лышенько, та то ж не партизаны. Полицаи они. Уходите, пока не поздно…

Николай выскочил из хаты и, чтобы убедиться в услышанном, подкрался к окну дома, куда зашел конвоир. То, что он увидел, отбросило всякие сомнения. В доме полно вооруженных. За столом сидел лысый человек с повязкой на рукаве. Полиция!

Осторожно, чтобы не заметил часовой и не встревожились предатели, Боголюбов вернулся к саням и шепнул лейтенанту Климову:

— Полицаи. Бежим!

Из уст в уста тревожная весть облетела всех «мобилизованных». Боголюбов, Климов и еще несколько человек юркнули во дворы, огородами выбрались в поле и сломя голову побежали к лесу. Позади послышались выстрелы. Но поздно! Уже близко лес.

Несколько дней скрывались на торфоразработках. Однажды ночью пробрались в Бунякино, чтобы узнать новости. Там было полно мадьяр и полицейских. Ольга Силаева рассказала, что ее несколько раз допрашивали, избивали, хотят дознаться, куда скрылись убежавшие.

Задерживаться было опасно. Николай и лейтенант пошли в направлении Брянского леса, рассчитывали разыскать партизан. И не ошиблись. В Старой Гуте они попали к ковпаковцам. С тех пор, вот уже два года, Николай Валерьянович Боголюбов сражается в партизанском отряде. За это время ему пришлось воевать рядовым бойцом, командовать пулеметно-минометным взводом, а с зимы 1943 года быть неизменным старшиной девятой роты. Он оказался способным хозяйственником. Нередко ему приходилось участвовать в боях, чтобы завладеть продовольственными и вещевыми складами противника.

В полку хозяйственникам, в том числе и Боголюбову, работы прибавилось.

Старшина встретил меня словами:

— А мы вас заждались. То говорят, придет, то нет. Командир нервничает.

— Как видишь — пришел. Где Бакрадзе?

— В хате. Только что из батальонов пришел. Работы — невпроворот. Комиссар на месте. Врач и помпохоз прибыли. Ваш помощник по разведке пришел, — выкладывал новости Боголюбов. Посмотрел на мою лошадь и сказал: — Коник у вас не из резвых. Подберем хорошего.

— Не надо. К этому привык. В походе на нем, как в качелях, а главное — не сбросит…

Передав коня Боголюбову, я зашел в дом. Бакрадзе встретил восторженно. Сграбастал меня в охапку, поднял и начал кружить по комнате, приговаривая:

— Наконец-то пришел…

Потом, изрядно помяв, отпустил меня, хлопнул тяжелой ладонью по плечу и сказал:

— Понимаешь, столько работы, а тебя нет.

Мне стыдно стало перед Давидом за свою медлительность, нежелание переходить в полк. Мы с ним старые знакомые, еще по довоенной службе в Полтаве. Он был командиром орудия, бывалым артиллеристом. Но впервые я его увидел не у орудия, а на помосте во время соревнований борцов… На фронте наши пути разошлись. Встретились мы ровно через год в партизанском соединении С. А. Ковпака. И здесь он начал службу в артиллерии, потом стал командиром девятой роты. Теперь командовал полком. С командира орудия до командира полка — завидная карьера!

— Давид Ильич, не обижайся. Пойми меня, нелегко расстаться с людьми. С ними столько пережито! Многие прилетели со мной с Большой земли, — оправдывался я перед командиром полка.

— Понимаю, понимаю, Вано. Не будем об этом говорить. Принимайся за работу, наверстывай упущенное…

Мы с командиром и замполитом занялись формированием полка. Уточнили составы батальонов, рот, специальных подразделений. Людей в полку было очень мало, что-то около пятисот человек. Пришлось батальоны делать двухротного состава… Распределили по батальонам минометы, противотанковые ружья и орудия, станковые пулеметы. Наметили составы специальных подразделений. Лучших бойцов отобрали в разведвзвод.