Немецко-фашистские мерзавцы разрушили и опустошили город Мценск. Когда наши войска заняли город, в нём не оказалось ни одного советского человека. Только в окрестных деревнях ютилось несколько десятков жителей города, скрывавшихся от гитлеровцев. Это всё, что осталось от 25-тысячного населения Мценска. Владимир Яковлевич Щербаков и Анна Сергеевна Вишнякова рассказывают: «Захватив город, немецкие людоеды устроили кровавую расправу над мирным населением. Они ежедневно хватали сотни людей, арестовывали целые семьи, подвергали пыткам, а потом расстреливали. Немцы заявляли, что они отправили арестованных в тыл, но это была гнусная ложь. Весной 1942 года, когда вскрылась река Зуша, всплыло много трупов. Среди них родственники опознали жителей Мценска, арестованных немцами. В декабре немецкие военные власти приказали всем оставшимся жителям в 24 часа покинуть город. Гитлеровцы не разрешили взять с собой даже самые необходимые вещи. Многие полураздетые люди погибли в пути от холода и голода».

Под Синявином снова грянул бой. На рассвете, в 4 часа 30 минут, началась артиллерийская подготовка. Потом над полем боя появились бомбардировщики и штурмовики. В 6 часов 5 минут поднялась пехота. Поднялась из расположенных в низинах сырых, пахнущих болотной гнилью окопов, чтобы штурмовать врага, укрепившегося на Синявинских высотах.

Бои предстояли тяжелые, кровопролитные. Но они были неизбежны. Перед нашими войсками стояла задача – улучшить свои позиции и предотвратить возможную попытку противника штурмовать Ленинград. К тому же, сковывая резервы гитлеровцев, защитники Ленинграда препятствовали переброске вражеских войск на Курскую дугу, где положение противника становилось все более критическим.

Об эффективности сегодняшнего удара по врагу, засевшему на Синявинских высотах, можно судить по показаниям пленных.

– Двадцать второго июля, – рассказывал один из них, – я находился в дивизионном штрафном взводе, который был брошен на передний край. В первые же минуты артиллерийской подготовки русских от взвода уцелело лишь пять-шесть человек. Все остальные погибли.

Обстоятельные показания дал взятый в плен ефрейтор из 1-й роты 23-го полка 11-й пехотной дивизии противника:

– Русская артиллерия, – говорил он, – на участке обороны первого батальона все разрушила и превратила в песок. Живая сила почти вся уничтожена. После окончания артиллерийской подготовки траншея была развалена. Местами трудно было разобрать, что здесь когда-то была траншея. Из личного состава роты я больше никого не видел. Некоторые были погребены в землянках или уничтожены прямыми попаданиями снарядов.

Наших пехотинцев поддерживала не только артиллерия, но и авиация. За один этот день летчики 13-й воздушной армии и 2-го гвардейского Ленинградского авиакорпуса ПВО совершили около 540 самолето-вылетов. И все же враг, построивший на Синявинских высотах мощную, глубоко эшелонированную оборону, оказал нашим наступающим войскам сильное сопротивление.

В Ленинграде, где пока еще мало кто знал о начавшейся боевой операции, шла обычная жизнь. Напряженно работали заводы и фабрики. Вечернее время многие ленинградцы проводили на огородах. Впрочем, среди будничных дел было одно не совсем обычное для осажденного города. Завершились соревнования на первенство города по легкой атлетике. В этих соревнованиях участвовали команды спортивных обществ «Динамо», «Буревестник», «Спартак», команды Дома Красной Армии, Краснознаменного Балтийского флота и всевобуча.

Это был один из тех редких дней, когда город не подвергался обстрелу.

В газете «Правда» опубликовано сообщение о том, что в системе трудовых резервов за время войны подготовлено для промышленности и транспорта около 1 млн. 400 тыс. молодых рабочих.

Из дневника руководителя партизанского движения генерал-майора С. А. Ковпака: 22 июля 1943 г. Утро, шесть часов. Опять воздух, бомбежка, обстрел из пулеметов, поражения. Нет обуви и обмундирования, а лес и камень горят. Начинают появляться босые и оборванные. Принимаю меры к починке. Идут дожди».

Из дневника командира партизанского отряда им. И. В. Сталина в соединении А. Ф. Федорова Григория Васильевича Балицкого: «Подготовил две диверсионные группы в количестве 50 человек каждая из них. Первая группа – командир т. Авксентьев Илья Михайлович, пошла на железную дорогу в район станции Клевань-Рудечко с задачей подорвать вражеский эшелон, уничтожить паровоз и обстрелять весь состав. Вторая группа – командир тов. Дубинин Николай, пошла на железную дорогу в район станции Зверев, деревня Александровка с задачей разведать результаты взрыва тех мин, которые заложены 15 июля в районе станции Киверцы, деревня Вишнев, и подорвать эшелон, идущий с запада на восток. Только отправил эти группы, мне доложили, что по узкоколейке движется противник в количестве 300 человек. Выдвинул один взвод 1-й роты и сам пошел, но все это оказалось чепуха, перед страхом глаза велики, так и это».

К 23 июля 1943 г. советские войска в основном восстановили положение, которое занимали до начала Курской оборонительной операции, и приступили к подготовке наступления на белгородско-харьковском направлении.

Советским войскам противостоят 4-я танковая армия, оперативная группа «Кемпф». Их поддерживает авиация 4-го воздушного флота группы армий «Юг» (генерал-фельдмаршал Э. Манштейн). Немецкие войска насчитывают до 300 тысяч человек, свыше 3 тысяч орудий и минометов, до 600 танков и штурмовых орудий и более 1 тысячи самолетов. Противник занимает хорошо подготовленную в инженерном отношении оборону, включающую семь оборонительных рубежей общей глубиной до 90 км. Стремление вражеского командования удержать белгородско-харьковский плацдарм объясняется тем, что он прикрывает с севера донбасскую группировку и рассматривается гитлеровскими стратегами как ворота, запирающие выход на Украину.

САУ «Мардер III» и панцергренадеры в ожидании команды к бою

В страдную пору уборки с новой силой развертывается массово-политическая работа среди сельского населения. ЦК ВКП(б) обязывает руководящих партийных и советских работников регулярно выступать на собраниях колхозников с докладами о военно-политических событиях, разъяснять стоящие перед колхозами задачи. Для работы среди сельского населения местные партийные организации выделяют лучших коммунистов. В Казахской ССР, например, привлечено для этого более 2500 партийных работников, которые делают в колхозах свыше 12,5 тыс. докладов. Кроме того, ЦК КП(б) Казахстана посылает в районы и области на два-три месяца агитационно-пропагандистские группы. Работая вместе с колхозниками, агитаторы проводят беседы непосредственно в поле.