Боевые машины грузили на железнодорожные платформы, крепили толстой проволокой. Экипажи размещались в «телячьих» вагонах, которые были без печек, да и нужды в них особой не было – еще не осень.

Мы ехали на фронт и думали: «Какая же она разная, наша Родина! Сколько достопримечательностей!».

В восточной части страны следов войны не было, но когда мы достигли западных областей, то увидели разрушенные города, заводы и вереницы гражданского населения, которые шли с запада на восток.

По дороге решили поближе познакомиться. Старшим по званию был младший лейтенант, уроженец Курской области. Представился товарищам и я как сержант с Енисея. Механик-водитель говорит: «А я татарин, Аркадий Пустобаев». Радистом-пулеметчиком у нас был уже пожилой мужчина Стрелев, а заряжающим – совсем молоденький Коля Скорых.

В июле 1943 года мы были на исходном рубеже в районе Курского выступа. Тихой теплой ночью получили приказ выгружаться. Разрубили проволоку, разгрузили танки. Тут же прибыли машины-заправщики. Привезли боеприпасы – по пятьдесят пять снарядов и по одному с укороченной гильзой.

В суете не заметил, как на соседнюю платформу прибыл эшелон с такими же танкистами. Мы, конечно же, рвались в бой, но нас обескуражили реплики тех, кто только что вышел из боя: «За одного битого не надо двух небитых».

Не меньше мы удивились, когда нас погрузили в вагоны, и эшелон тронулся назад, в Омск, получать новые танки. Выяснилось, что те танки, с которыми мы приехали, имели 76-миллиметровые орудия. Они не пробивали броню только что взятых немцами на вооружение королевских «тигров». Мы узнали, что в Омске нам нужно будет получить точно такие же Т-34, но уже с 85-миллиметровой пушкой.

Буквально за двое суток орудия были заменены. Поразило нас не только то, как оперативно выполняются заказы для фронта, но и мощь тыла. Например, только один танковый завод в Нижнем Тагиле выпускал по 40 танков в сутки, и все с 85-миллиметровыми пушками!

На танкодроме в Омске мы смогли воочию убедиться, насколько серьезна наша боевая техника. Каждому экипажу дали выстрелить по три раза. Оказалось, что наше орудие стреляет на 36 километров!

И вот мы снова на Курской дуге. Первый бой. Жутко видеть идущие на тебя «тигры» и «пантеры» с крестами и свастикой. Мы ударили по ближнему вражескому танку из орудия, он сразу загорелся. Пулеметы закончили дело, расстреляв экипаж, который покидал горящую машину. А для нас главная задача – в горячке боя не подставить врагу свой борт. Тогда – пропал!

Броня нашего танка накалилась, а тут еще стреляные гильзы падают, часть пороха в кабине догорает. Дышать нечем, два вентилятора едва успевают дым разгонять. Мы бьем и по нам стреляют. Тут многое зависит от механика-водителя. Но наш Аркадий Пустобаев оказался настоящим асом. На вид худощавый, казалось бы, в чем душа держится. Но он показал себя в бою. Ни на минуту не спасовал!

На поле все больше горящих танков – вражеских и наших. Горят трупы, в оставленных танках рвутся снаряды. Ад кромешный! От этих взрывов башни весом восемь тонн летят, как фанерные. За несколько метров.

Командир кричит: «Фердинанд» слева!». Выстрел! И горит вражеское чудовище.

И тут по нашему танку долбануло. Да так крепко, что в глазах потемнело, и мы все оглохли.

Я оглянулся на командира и вижу, что он сидит, шевелит губами, а я ничего понять не могу. Смотрю в триплекс – ствола у нашего танка нет, снарядом снесло, башню заклинило, не поворачивается.

Кое-как добрались мы до своих. Посмотрели на свою изуродованную машину, погоревали. Но потом увидели, что не одни мы такими из боя вышли.

«Вот мы и «безлошадные», – с горечью сказал командир, желая нас подбодрить. – Давайте хоть сухой паек уничтожим, что ли! Сутки не жрамши!». Да какой там паек! Есть не хотелось от увиденного и пережитого. Оглянулись на наш изуродованный танк, а там еще прибавилось искалеченных машин, вышедших из боя. Так и собрались мы все в группу «безлошадных».

Вот тут-то мне и довелось встретить знаменитого командира Ротмистрова. Подошел к нам и спрашивает: «Раненые есть?». Мы ответили, что нет, – только контуженые. «Ну, раз такое дело, раз руки-ноги целы, поедете в Челябинск получать новые машины. И поскорее возвращайтесь обратно, товарищи. Мы вас очень ждем, видите, что здесь творится».

Надо сказать, в Челябинске нас уже ждали. Большинство танков стояли на платформе, готовые к отправке на фронт. Доводку снаряжения проводили совместно с заводскими работниками. Поэтому уже 20 июля мы снова были на Курской дуге.

И сразу почувствовали, что враг уже не тот, что был раньше. Наступление немцев провалилось. У врага ощущался недостаток боеприпасов и горючего. И танков у него стало меньше, да и мы пороха понюхали изрядно. И уже стреляли наверняка.