– Любимая моя! – воскликнул Григорий и бросился к ней с распростертыми объятиями.

– Царевич? – удивленно ответила она, глядя, как молодой человек, взял ее руку в свою и поцеловал тыльную сторону ладони.

– Я так скучал по тебе, сердце мое, – только и смог сказать он.

– И я тоже скучала и с нетерпение ждала нашей встречи.

– О, говори, говори! Твои слова мне так приятно слышать. Только с тобой я по-настоящему счастлив, – Григорий, глядя на Марину сверху вниз, не мог унять дрожжи по всему телу, он так хотел увидеть ее, что теперь просто боялся потерять любимую из поля зрения.

– Ты немного изменился, – проговорила Марина гордым тоном.

– Это хорошо или плохо, любимая? – удивился молодой человек.

– Ты стал гораздо красивее и величественнее, признаться, царственность тебе к лицу.

– Приятно слышать это. Но для меня более приятно, что эти слова говоришь ты, которую я люблю больше жизни. Раньше же я был некрасивым?

– О, нет, царевич! Тогда на балу ты сразил всех дам своей красотой. Разговоры были только что о тебе. Я знаю, ты еще тот сердцеед, у многих женщин ты разобьешь сердца.

– Кроме тебя мне никто не нужен, – прошептал Григорий и, нежно прикоснувшись к ее щекам, наклонился и страстно поцеловал в губы.

Вечером того же дня ужинали в тесном семейном кругу: Юрий Мнишек, Марина и Григорий. Супруга воеводы Ядвига Тарло не присутствовала за столом, ибо была настолько больна и слаба, что не выходила из своих покоев. До этого царевич посетил Ядвигу. Женщине понравился будущий зять и она, дав свою руку для поцелуя, сказала, что благословляет их брак с Мариной. Так подошел к концу этот день, полный радостных встреч и счастливых моментов.

Так прошел месяц. В конце мая из Кракова было получено письмо Сигизмунда на разрешение сбора войска и подписании брачного контракта. Юрий Мнишек, радостно потирая большие белые руки, пригласил к себе в кабинет Григория Отрепьева и сообщил радостную новость.

– Теперь мы можем собрать войско для вашего высочества и… кроме того, сейчас мы более подробно обсудим все дела, связанная с вашей женитьбой на моей прекрасной дочери Марины.

Глаза молодого человека загорелись радостным огнем: каковы бы ни были условия, он заранее был согласен на все, лишь бы побыстрее отобрать трон у Годунова и взять в жены красивую полячку.

Итак, договор был заключен 25 мая 1604 года. Юрия Мнишек выдвинул вот какие условия:

Первое: после вступления на московский престол царевич Димитрий Иванович обязан будет дать будущему тестю десять тысяч золотых для оплаты долгов, а также панны Марины царевич обязуется подарить драгоценности и столовое серебро из царской казны.

Второе: при вступлении на престол Димитрий обязан будет преклониться перед польским королем Сигизмундом и покрыть его расходы.

Третье: отдать во владении Марины Мнишек Великий Новгород и Псков со всеми уездами и людьми, где она может властвовать по своему усмотрению, строить католические церкви, свободно исповедовать католицизм. Там же панна может распространять юрисдикцию римского папы.

Григорий, выслушав требования, был удивлен жадностью и корыстолюбием Мнишека, однако он безмолвно взял перо и подписал договор, поставив на него печать. Сандомирский воевода мог ликовать: теперь-то он уж не только освободиться от долгов, но и посадит на московский трон дочь, которая уже управляла царевичем как ей заблагоросудится.

Летом со всех концов Речи Посполитой, а также Дона на сбор армии стекались панны, алчные до чужой добычи; авантюрные рыцари, мечтающие о славе и подвигах; запарожские и донские казаки, ненавидящие Годунова и мечтающие лишь о его погибели.

Григорий Отрепьев, одетый в новые доспехи приветливо встречал новобранцев, стараясь угодить каждому, ибо теперь от них зависела его дальнейшая судьба. Вдруг его взгляд упал на небольшой отряд казаков, стоящих в отдалении остальных. Молодой человек долго всматривался в лицо атамана: где он мог раньше его видеть? И тут он вспомнил: Киев, рыночный ряд, пост, угощение из мяса… А, так вот кто они! Царевич быстрым шагом приблизился к ним. Казаки низко склонились в поклоне. Атаман проговорил:

– Мы пришли к тебе, царевич Димитрий, дабы служить тебе верой и правдой!

– Я рад вашему приходу. Клянусь, что когда сяду на родительский престол, щедро одарю вас из своей казны.

– Не ради богатства мы идем за тобой, царевич наш, а ради справедливости. Нынешний царь незаконно восседает на троне, в то время, как настоящий предентент на царствование вынужден скрываться в дальних края.

– Спасибо за поддержку. Я никогда не забуду твоей доброты. Обещаю, что если с Божьей помощью верну престол, ты будешь моей правой рукой. Я верю вам.

Казаки при таких словах выхватили сабли и прокричали: «Да здравствует царевич Димитрий! Да здравствует царевич!» Эхо прокатилось по округе; теперь и остальные новобранцы вслед за казаками прокричали здравицу в честь будущего царя. Григорий же, гордо восседая на коне, положил одну руку на бедро и на секунду закрыл глаза: он чувствовал тепло солнечных лучей и знал, что его поход является благословением свыше.