Вспоминается, как приехав в этот период в Санкт-Петербург, автор этих строк, заходя с друзьями-питерцами в автобус «по привычке» не платил за проезд, – невольно попадая, порой, в неловкие ситуации.

В этих условиях начался отток кадров из вузов. Стали уходить ученые, преподаватели. Уходили наиболее «мобильные», чувствующие свою возможность найти себя в новом качестве, открывали свое дело (свой бизнес). Но уходили и от безысходности, из-за невозможности на нищенскую зарплату преподавателя вуза (особенно, если нет ученой степени – она все-таки давала некоторую прибавку) обеспечить жизнь себе и своим детям. Уходили в фермеры, в пчеловоды, в «челноки»… С общеобразовательных кафедр вузов преподаватели уходили в школы работать учителями – в тот период в школах, имеющих муниципальное финансирование, зарплата была выше, чем в государственном вузе, и выплачивалась более регулярно.

10 июля 1992 г был принят Закон «Об образовании», дававший правовую базу для работы негосударственных вузов и определявший порядок их лицензирования и государственной аккредитации. Стали появляться в огромном количестве негосударственные (коммерческие) вузы, в которые стали переходить многие преподаватели из традиционных, государственных вузов. Часть из них осталась там навсегда – однако большая часть через два-три года вернулась в государственные вузы: исходно преобладавшие а «коммерческие отношения» в образовательном процессе и откровенная направленность на «халтуру» оказались для них невыносимой.

Многие преподаватели гуманитарных дисциплин стали в то время «многостаночниками», одновременно преподавая в нередко в 4-5 вузах одновременно, причем зачастую брались вести знакомые им ранее лишь «по наслышке» учебные дисциплины.

Например, бывшие преподаватели марксистко-ленинской философии – стали преподавать практическую психологию, прикладную социологию, маркетинг; бывшие преподаватели научного коммунизма – стали рассказывать студентам о рынке ценных бумаг и т.д.

Для чтения новой литературы, тем более, для систематического обучения, у таких преподавателей времени просто не было и нет. Поэтому и сейчас продолжают работать «как умеют».

Профессор Г.И Ханин вспоминает, что в то время ему в ряде вузов «приходилось слышать от работников библиотек жалобы на то, что преподаватели в библиотеку не ходят». Нетрудно представить, каково было качество этого преподавания, если оно и раньше, по основному месту работы, было низким. Страшно признавать, что «профессиональная честь преподавателей и требования к ним оказались на таком низком уровне, что даже после заметного повышения оплаты преподавателей [в 2005-2006 г -уточнение наше, – С.Д.] эта многостаночная работа продолжается» [Ханин, 2008].

Наряду с преподавателями и научными сотрудниками из университетов стали уходить и работники, занятые обеспечением управления. Впрочем, они неплохо устроились – многие из них стали соучредителями разнообразных акционерных обществ (ОАО и ЗАО), заместителями директоров (по самым разнообразным вопросам, вплоть до АХЧ – административно-хозяйственной части) предприятий. Вслед за парткомами и комитетами комсомола, которые закрылись на исходе 1991 г., стали мимикрировать, (если проще -«перекрашиваться» для соответствия окружающей среде) крайне идеологизированные кафедры общественных наук.

Кафедры научного коммунизма чудесным образом превращаются в кафедры психологии и/или социологии. Работавшие на них кандидаты наук, защитившие диссертации по тематике псевдонауки под названием «исторический материализм» (иначе – «научный коммунизм»), теперь начинают считать себя «спецами» естественнонаучных дисциплинах, сводя их к «разговорному жанру». При этом специалистам с ученой степенью кандидата психологических наук (их к началу 1990 г. в стране было всего около 1,5 тыс.) на такие кафедры их старожилами («научными коммунистами») вход закрыт. Кафедры политэкономии – превращаются в кафедры общей экономической теории, менеджмента и т.д.

Именно из преподавателей «идеологических» кафедр (наряду с руководителями партийных и комсомольских структур вузов) вышли многие организаторы и руководители коммерческих вузов, руководители уже специальных кафедр во множестве экономико-юридических, – психолого-социально-гуманитарных и подобных вузов.

В университетах стало меньше штатных сотрудников профсоюзных организаций, работников отдела кадров, бухгалтеров и так далее – но не на долго. В дальнейшем вспомогательные отделы вуза и их штаты начнут множиться и приобретать вес и значимость, превышающую кафедральную.

Выживание вузов в 1990-е годы проходило по-разному. В некоторых университетах факультеты и кафедры приобрели большую самостоятельность. Оставшись без государственного финансирования, без партийно-идеологического контроля, преподаватели и научные сотрудники взяли значительную часть ответственности на себя. Значительно повысилась роль Ученого совета, а также Советов на факультетах.

Одной из стратегий выживания государственных вузов стало развитие коммерческих форм образования. Открывая новые, популярные специальности, а чаще – просто ускоренные формы подготовки на выпускающих кафедрах, их руководители рассчитывали за счет средств «платных» студентов улучшить ситуацию. И это направление приобрело весьма широкие масштабы – со столь же масштабными (но отсроченными) негативными последствиями, о которых уже говорилось в первой главе.