НИЖНИЙ ПОРОГ ВОЗБУДИМОСТИ

По словам Гоулмана, примерно пятая часть детей попадает в категорию робких, при этом страдают дети, когда сталкиваются с чем-то неизвестным. «Страх незнакомца» особенно острый, как отмечает Каган: робкие дети демонстрируют высокий уровень стресса, если мать ребенка выходит из комнаты, а незнакомец остается. «Одной из потенциальных причин, – говорит Каган, – является то, что ребенок унаследовал высокий уровень норэпинефрина (известного как норадреналин за пределами США), одного из нескольких нейромедиаторов, химических веществ, активирующих мозжечок и вызывающих снижение нижнего порога возбудимости ребенка. Это подтверждают повышенные уровни норэпинефрина/норадреналина, обнаруженные исследовательской группой Кагана в моче робких детей.

При этом у робких детей, исследуемых в группе Кагана, наблюдались и другие симптомы, в том числе повышенное артериальное давление в состоянии покоя и более расширенные зрачки по сравнению со смелыми детьми. В самом деле, обычной реакцией робкого ребенка на непосредственное обращение является то, что он замолкает и замыкается в себе. Это, согласно Кагану, может служить признаком интенсивной нейронной активности, которая превалирует над способностью мозга к выражению эмоций и мыслей вслух.

По мере взросления чувствительные дети попадают в группу высокого риска развития тревожных расстройств или панических атак. Внешние триггеры, такие как напряженные социальные ситуации, могут вызывать учащенное сердцебиение, одышку или чувство удушья, а также ощущение надвигающейся катастрофы. Даже став взрослыми, те дети, что были робкими, склонны становиться тихонями: не любят вечеринки, им становится страшно, когда их просят выступить публично или сделать презентацию, и они даже упрекают и обвиняют себя за свои социальные недостатки, как они их воспринимают.

ЭМОЦИОНАЛЬНЫЕ РЕАКЦИИ

«Эмоциональный интеллект» Гоулмана в самом деле является откровением для неуверенных в себе людей. По мере того как я перелистывал страницы, я начал все больше сомневаться в своих предположениях относительно конкретных событий и их последствий. Возможно, мой первоначальный анализ ситуации был неверен и я зря обвинял Гэри в возникновении у себя страхов в стиле СТР. Мог ли я просто заполнять пробелы, предполагая, что моя робость при общении с людьми вызвана какими-то событиями, и потому искал (и, конечно, находил) то самое событие, которое лучше всего подходило, чтобы стать причиной?

Может, я родился таким. Мне сказали, что я был плаксой, больше нуждался в эмоциональной поддержке, чем моя сестра, и, конечно, был более прилипчивым. В детстве любые, даже незначительные стрессовые события всегда гораздо легче вызывали у меня эмоциональную реакцию по сравнению с моими сверстниками.

И по сей день сложные ситуации вызывают у меня большую эмоциональную реакцию по сравнению с окружающими людьми – особенно когда эта ситуации непосредственно связана со мной и, в частности, когда приходится иметь дело с людьми, кажущимися компетентными и уверенными в себе. Когда меня в чем-то обвиняют, или слегка упрекнут, или даже просто поставят на место, я могу среагировать настолько эмоционально, что теряю способность мыслить здраво. Обычно это выливается в молчание, что другие ошибочно расценивают как обиду, тогда как на самом деле происходит яростная внутренняя борьба в попытке вернуть себе контроль над эмоциями. Бушует адреналин, пульс зашкаливает, а любые здравые мысли затмевает смущение, гнев, тревожность и чувство несправедливости. При этом молчание – определенно лучший вариант наряду с имеющимися альтернативами: гневом или слезами.

Впрочем, социальные ситуации не лучше. Абсолютно счастливые сцены, от которых я ожидал получить удовольствие, также способны вызвать негативную внутреннюю реакцию. Я могу почувствовать панику – например, фантазируя о возможной враждебности по отношению к себе, или полагая, что мне не рады, или что я не нравлюсь компании окружающих людей, или что я ее недостоин. Я становлюсь уверенным, что мне нечего сказать, или что мое мнение не имеет значения, или вовсе неправильное. Опять же, кажется, что здравые мысли покидают меня – я в самом деле теряю способность высказываться, хотя лишь несколько мгновений назад был способен внятно вести осмысленную беседу.

СОЦИАЛЬНЫЕ СИТУАЦИИ, ОБОСТРЯЮЩИЕ ЗАСТЕНЧИВОСТЬ

Будучи далеко не самой привлекательной чертой, застенчивость может маскировать внутреннее смятение, которое приводит к деструктивным внешним реакциям. В принципе люди являются социальными животными, так что стержнем нашей уверенности является способность успешно взаимодействовать с окружающими. При потере этой способности почти каждая дверь останется запертой перед нами, поэтому у нас нет иного выхода, кроме как улучшить свои социальные навыки. А это значит, мы должны бороться с робостью – хотя бы потому, что она подрывает основы нашего благополучия и снижает вероятность достижения успеха.

Однако вместо лобовой атаки (которая может иметь неприятные последствия, еще сильнее ослабив уверенность в себе) нам необходимо применить аналитический подход. Мы должны понимать, что робость обычно зависит от ситуации, т. е. обостряется в определенные моменты. Немногие застенчивы всегда и везде. Таким образом, нам просто нужно расширить границы комфорта, чтобы они включали в себя и те сферы, которых мы боимся.

Для большинства застенчивых людей самой пугающей является ситуация, когда приходится встречаться и общаться с незнакомыми людьми – например, на вечеринке, или официальном мероприятии, или на новом месте работы. Конечно, знакомства с новыми людьми имеют важное значение – в конце концов, мы же не можем добиваться прогресса, запершись в шкафу. Тем не менее это моменты, которые заставляют нас желать спасаться бегством или в лучшем случае «прицепиться» к одному человеку, которого мы знаем, не смея сделать шаг из своей зоны комфорта. И хотя мы можем сказать себе, что это иррациональная реакция, основанная на детских страхах, от этого она не делается менее реальной. А это означает, что у нас нет другого выбора, кроме как разработать стратегию для преодоления страхов при встрече с незнакомыми людьми.