— Пойду ее проведаю, — сказала я. — Все равно она оставила здесь пальто.

— Нет, я сам пойду. Нечего тебя в это вмешивать.

— Стив попросил меня приглядывать за ней, пока его не будет.

— Она… совершенно невозможная, — проворчал Карл.

Я пробормотала что-то невразумительное и подошла к окну. Он явно не собирался мне рассказывать, из-за чего вспыхнула ссора. Пошел снег; крупные хлопья размером едва ли не с ладонь кружились в темнеющем небе. Я стояла, глядя на улицу, и вдруг вдоль дороги промелькнуло алое пятно. Машина Николь! Она пролетела на огромной скорости мимо дома и повернула к городу.

— Карл, она уехала! Это ее машина.

— Что? — Он вскочил и встал рядом, вглядываясь в снежные вихри. Забор было уже еле видно. — Ты уверена?

— Точно тебе говорю. Машина Ник.

— Она что, с ума сошла? Знает же, что в такую погоду за руль даже ненормальный не сядет. С таким ветром сейчас сугробов наметет по пояс. Куда ее черти понесли?

— Мне кажется, — осторожно сказала я, — она могла поехать к Патрису Шарбонье. Они дружат.

— Дружить с этим… Ну да, как же, она знает его с детства. Еще с тех времен, когда жила в Оттаве.

— Да, а что?

Как ему так быстро удается улавливать мои мысли? Он вдруг кинул на меня быстрый взгляд.

— Айрис, ты же не думаешь, что они с Шарбонье… — Он кисло улыбнулся. — Ягненочек ты мой, Патрис Шарбонье не интересуется женщинами. Вот уж кто Стиву не соперник. Я склонен подозревать, что Николь отвела ему роль исповедника.

Когда до меня дошел смысл его слов, я не слишком удивилась, зато обиделась, что меня назвали «ягненочком». И тут же в голову пришла другая мысль.

— Значит, ты не из-за этого разо… — Я прикусила язык, проклиная себя за неосторожность.

— Ты имеешь в виду, почему я разорвал нашу с Николь помолвку? Мел или Брон наверняка тебе уже все разболтали.

— Прости. Это не мое дело, я знаю, — быстро сказала я.

— А может быть, и твое.

Я взглянула на него. Он смотрел на меня сверху вниз, и я как-то сразу напряглась и застыла, едва дыша.

— Не было ничего такого, что бы вынудило меня разойтись с Ник, — задумчиво проговорил Карл. — Просто я в один прекрасный момент вдруг понял, что больше не люблю ее. Она красавица, но кроме физической привлекательности нужно что-то еще, чтобы сохранялась свежесть чувств, понимаешь? А наши отношения себя исчерпали; у нас с Николь не нашлось ничего общего. Даже не знаю, любил ли я ее вообще или мною двигало только сочувствие.

— Сочувствие?

— У нее было печальное детство, по крайней мере, так она говорит. Ее отец эмигрировал из Франции, но так и не нашел здесь работу. К тому времени, когда Николь исполнилось десять, он уже вовсю пил. Мать ее была наполовину индианка. Может быть, поэтому она так необычно смотрится. Дом держался целиком на матери; правда, по вечерам она еще подрабатывала в ресторане официанткой, но они все равно едва сводили концы с концами. Должно быть, туго им приходилось. Брат Ник уехал, как только ему стукнуло четырнадцать. Сбежал. Так они больше и не виделись, по-моему, хотя временами переписываются.

— Она сказала, брат в Ванкувере.

— Ну, Ник и сама уехала, едва ей минуло шестнадцать. Как она жила эти несколько лет — одному господу Богу известно; хотя могу себе представить. — Карл бросил на меня испытующий взгляд. Думал, я буду шокирована? Видно, он позабыл, что я собственными глазами наблюдала, как живут люди из низших слоев общества. — Она ничего толком не умеет, у нее никакой квалификации. Держи язык за зубами, Айрис. Она сказала мне, что подделала документы, чтобы получить это место в школе. Хотя французский-то она, естественно, знает.

— Бедная Николь, — невольно прошептала я. Со мной жестоко обращались, я пережила разочарование в жизни, но отчасти по своей вине. Мне никогда не приходилось бороться за свое существование или выбираться из низов на хотя бы минимально приличный уровень. Николь внезапно предстала передо мной в ином свете. — Стив по-настоящему ее любит, — заметила я.

— Да, по-моему, тоже. Бедняга.

Я прекрасно поняла, что он имел в виду, но, может быть, Стив считает, что быть женатым на Николь — уже огромное счастье, и поэтому так терпеливо сносит все ее выходки, капризы и требования. И я его понимала. Разве я не до такой же степени потеряла голову, влюбившись в Бивана? Я готова была прощать его до бесконечности, так что едва не перестала себя уважать. А теперь отдалась на милость другой эмоции, такой же неправильной и глупой, — демону ревности. Не сознавая, что говорю, я вдруг ляпнула:

— Ну что ж, неудача с Николь уже давно позади. Эмили Хейс — совсем другой человек.

— Эмили? Ты, собственно, о чем?

Глаза и голос Карла заледенели, и я сдрейфила.

— Я… Я только… Просто Брон, и Мел тоже… Все вокруг думают, что вы с ней… — Я смутилась и разгневалась одновременно.

— У Брон с Мелани навязчивая идея меня на ком-нибудь женить. Не начинай и ты, пожалуйста.

— Я и не начинаю… Мне и в голову… То есть…

— С тем же успехом я могу обвинить тебя в том, что ты хотела оставить себе это сказочное украшение, которое прислал Уильямс. Может быть, жалеешь, что вернула?