Он поставил кружку на пол рядом с собой и обратился к своим спутникам:

— Так, братья?

— Так, брат! — ответили они и закончили фразу. — И пусть Суд Божий свершится!

Женщина вздрогнула и еще пристальнее посмотрела на своих гостей, но те уже не обращали на нее внимания, доставая из рюкзаков какие-то приборы, ноутбук и … спутниковую антенну.

На блокпосте номер семь объединенной группировки ООН два солдата — сержант и рядовой — в голубых касках и тяжелых бронежилетах, закрывающих шею, в полной боевой амуниции рассматривали в бинокли раскинувшийся под ногами разрушенный город. У них было задание отслеживать любое движение лишь в старой части города, возле центральной площади, рынка и главпочтамта, но мощные окуляры и господствующее положение (блокпост занимал стратегически важную высоту) позволяли увидеть каждую улочку, каждый дом и выбоину от снарядов ракетной системы «Град» на пустой приморской набережной даже в секторах, которые входили в зону ответственности соседних блокпостов.

Как только в их поле зрения попали три мотоциклиста, сержант Джон Маккенрой ткнул своего напарника локтем и спросил:

— Как ты думаешь? Соседи наши уже доложили о них в штаб?

Рядовой Фил Колибри, не отрываясь от бинокля, смачно сплюнул на бетонный пол:

— Наверняка.

И добавил:

— Эх, хороши тачки!

Он подышал на стеклышки и протер их рукавом:

— Не разгляжу, что за модели. Похожи на Харлей Дэвидсон, но вроде не они. Да и откуда в этой дыре Харлеи?

Пока Фил разговаривал сам с собой, Маккенрой снял трубку радиотелефона:

— Тем не менее, нам тоже надо это сделать.

В штабе уже ждали его звонка и, выслушав доклад, тут же, отдали приказ продолжать наблюдение именно за этими объектами, не отвлекаясь на другие и ставя в известность командование о любых изменениях маршрута троицы, а также о контактах с местными жителями, если таковые будут. Джон и Фил с радостью принялись выполнять приказ. Наблюдать за пустыми улицами, на которых изредка появлялись какие-то полутени-полулюди, было не очень-то интересно, а тут такая экзотика. Целых три новеньких блестящих мотоцикла! Естественно, они тут же доложили и о том, что мотоциклисты вошли в контакт с группой детей и что трое мужчин в сопровождении маленькой девочки скрылись в подвале полуразрушенного дома, где проживала семья сумасшедшего хранителя музея, и что хранитель вышел из своего подвала и направился в сторону центральной площади.

Из штаба тут же переспросили:

— У хранителя есть что-нибудь в руках?

— Старый портфель.

— И все?

— Да.

— Портфель пустой?

— Судя по объему и по той легкости, с которой он его несет, — да.

— Ну, тогда продолжайте наблюдение за мотоциклистами.

— Йес, сэр.

Маккенрой положил трубку и приказал Колибри:

— Не отвлекайся на старика. Наша тема — байкеры. Интересно, откуда они тут взялись?

Фил, не отрываясь от выполнения поставленной задачи, поддержал разговор:

— Не знаю, а мне, к примеру, больше интересно, что здесь делает этот старик, почему не уезжает из этого мертвого города, как большая часть других жителей. Вот ты как думаешь, Джон? Ведь они с голоду пухли. Если бы не гуманитарная помощь, давно бы померли.

Маккенрой пожал плечами:

— Не знаю. Мы как-то ходили в патруль по городу. И я встречался с этим сумасшедшим. Даже разговаривал. Он сказал, что здесь родился — здесь и умрет. И не собирается уходить со своей земли из-за каких-то лари.

— Лари — это кто?

— Он так грузин называет.

— А-а-а! А вот ребята поговаривают, что он успел до бомбежки спрятать где-то в горах сокровища музея и теперь его охраняет.

Джон захохотал:

— Да, какие тут сокровища?! Один хлам, не стоящий и трех долларов на рождественской распродаже. Нет, это все сказки.

— Не знаю, может, и не сказки. Я как-то стоял в карауле в штабе и слышал телефонный разговор нашего полковника с кем-то из Вашингтона. Они вели беседу о каком-то Золотом руне… Не знаю точно, что это такое, никогда не слышал, но как я понял из разговора, сюда еще до нас за ним присылалась специальная экспедиция. Я даже название корабля запомнил — «Арго».

— И что?

Фил собирался было уже ответить, но в этот момент в зоне их ответственности произошло нечто, что заставила их забыть о разговоре. Время близилось к вечеру. Небо было покрыто редкими облаками, сквозь которые пробивались лучи заходящего солнца. Ничто не предвещало никакого ненастья. И вдруг! Сначала раздался раскат грома, потом что-то сверкнуло. Как молния. Яркая, и ослепительная. И тут же над городом вспыхнул белый свет, похожий на всполохи северного сияния. Фил и Джон зажмурились на несколько секунд, но скорее от неожиданности, потом открыли глаза и поняли, что свет на самом деле очень приятный. Он стал рассеиваться, как туман, и вместо света на чистом сумеречном небе стали проступать буквы. Буквы складывались в слова, слова — в предложения, а предложения… Предложения превращались в текст, написанный на каком-то непонятном языке.

— Что это, Джон? — еле слышно прошептал Фил, — ты тоже видишь?

— Черт возьми, — огрызнулся Джон, — да это сейчас все видят.

Раздался звонок. Джон снял трубку:

— Слушаю, сэр… Да, наблюдаем! Есть, есть. Так точно!

Джон положил трубку и взялся за ствол автомата. Не глядя на Фила, он пересказал ему то, что услышал по телефону.

— Ну что, старик, влипли? Да?

Джон сплюнул себе под ноги.

— Пошли… Нам приказано немедленно найти источник излучения и прекратить трансляцию.