Он встал и направился к выходу.

— Хочешь посмотреть на свет, отец Михаил? — неожиданно резко остановил его голос ефрейтора Стольников. Он был одним из первых, кто лег на кровать в самом дальнем углу палатки. Отец Михаил обернулся на голос и увидел худощавого парня интеллигентного вида. Ефрейтор лежал в одежде в обнимку со снайперской винтовкой СВД. Обращаясь к отцу Михаилу, он смотрел в потолок, закинув одну руку за голову.

— Свет мне и отсюда виден, — ответил ему в тон отец Михаил. — Хочу пообщаться с тем, кто стоит рядом.

— Один не ходи, отец, не советую. — Не поворачивая головы, проговорил Стольников. — Минимум — ослепнешь, а максимум — голову потеряешь. Я лично видел, как два америкоса с ума сошли после того, как с ними поговорили.

Отец Михаил вспомнил, как зовут Стольникова, и обратился к нему по имени. Он решил не ходить вокруг да около, а сказать прямо то, что знает.

— Это не просто свет, Саша! Это вызов на Суд Божий. А парень, что стоит рядом, — Защитник. И я просто должен быть возле него.

— Значит, вместо одного трупа будет два! — высказал свое мнение рядовой Корнеев, крепкий коренастый парень, контрактник. — Он стоит там один на площади. Как мишень! И вряд ли доживет до утра. Черные снайпера уберут его еще до восхода солнца. Ну а если не они, то союзнички какой-нибудь ракетой с неучтенной подводной лодки жахнут. И скажут, что так и было.

— Он точно псих, — констатировал Корнеев, изображая зевоту. — А если вы туда пойдете, то будет два психа.

Тут отцу Михаилу стало понятно, что все разведчики находятся под впечатлением от увиденного и пытаются найти ему рациональное объяснение. Именно свет был причиной неразговорчивости разведчиков, а не усталость.

— Нет, он не псих. Он — Защитник, и так просто его не убить, уверяю вас!

Старший лейтенант Макаров вышел из-за ширмы, которая отделяла его кровать от остальных разведчиков. Ширма была единственной привилегией офицера.

— Расскажи нам все, что ты знаешь о нем, отец Михаил! — сказал он, глядя в глаза священнику и садясь на табурет. Священник увидел, что на него смотрит десять пар заинтересованных глаз, и улыбнулся.

— Хорошо. Расскажу, что знаю. А знаю я, к сожалению, немного.

Отец Михаил подвинул к себе свободный табурет, сел и снял с плеч рюкзак с бронежилетом. Посмотрел на часы. Было без пяти шесть. До полудня оставалось еще чуть более пяти часов. Надо было спешить, поэтому он начал с главного.

— Никто не знает точно, откуда они приходят, — начал свой рассказ Струков и как только начал говорить, заметил, что в палатке стало тихо. Все слушали его с удивлением и интересом. — Есть только догадки и предположения, что Защитники — это некий межгосударственный проект, который призван возродить на Земле высшую форму справедливости — Суд Божий.

— Что это такое — Суд Божий, — спросил старший лейтенант Макаров, — нам что, других судов мало? Конституционный, Гаагский, Хамовнический. Одна хрень — правды нигде нет.

— Суд Божий — это поединок, в котором над вами нет судьи. Только ты и твоя правда! Победил — значит, ты прав, проиграл — плати по счетам.

— Это как на дуэли, что ли? — хмыкнул Корнеев.

— Да, что-то вроде того, только без оружия, на лобном месте, при свидетелях.

— Без оружия? — удивленно произнес Стольников. — Бред! Сейчас это невозможно.

— Не скажи, — покачал головой отец Михаил, — вы разве не слышали ничего про Игоря Панкратова?

— Нет, а кто это?

— Первый Защитник. Несколько лет назад в Подмосковье он смог пройти через все круги ада и добиться Высшей Справедливости. Причем сделал это буквально за полдня.

— И где он сейчас?

— Он погиб.

Корнеев снова хмыкнул.

— Кто бы сомневался.

— Смерть была его добровольным выбором. По личным мотивам.

— Это как? — не понял Корнеев. — Сам себе пулю в лоб пустил или, как Христос на Голгофе, за других смерть принял?

— Ну, почти так, — согласился отец Михаил. — Когда ему необходимо было сделать выбор, он решил, что прошел свой путь до конца, и не стал уклоняться от предназначенной ему пули, хотя мог это сделать.

Корнеев был упрямым малым и очень любил жизнь. Он тряхнул головой и провел ладонью по стриженным волосам:

— Не понимаю. Как это так? Мог уклониться и не стал. Значит, не мог.

— Да. Это сложно понять, — согласился отец Михаил. — Когда-нибудь об этом будут рассказывать в школьных учебниках, но сейчас еще много сил на Земле, которые готовы пойти на все, чтобы как можно меньше людей в принципе знали о нем да и о проекте «Защитник».