Чжоу рассмеялась. Мариэтта посмотрела на них с кислым видом и отвернулась.

–  Не обращай внимания, - сказала Чжоу.
– Она вообще-то не хочет ходить - я ее утоворила. Родители велели ей не раздражать Амбридж. Понимаешь, ее мама работает в Министерстве.

–  А твои родители?

–  Мои тоже не велели вступать с ней в конфликт, - сказала Чжоу и гордо выпрямилась.
– Но если они думают, что я не буду драться Сам-Знаешь-с-Кем после того, что он сделал с Седриком…

Она запнулась; повисла неловкая пауза; мимо уха Гарри просвистела волшебная палочка Терри Бута и стукнула Алисию Спиннет прямо в нос.

–  А мой папа очень поддерживает все, что против Министерства!
– с достоинством сказала Полумна Лавгуд. Видимо, она слушала их разговор, пока Джастин Финч-Флетчли выпутывался из мантии, взвившейся выше головы.
– Он говорит, что Фадж способен на все - взять хотя бы, сколько гоблинов он убил! А в Отделе тайн ему разрабатывают страшные яды, и он травит всех, кто с ним не согласен. И еще у него этот Чертохолопый Головосек…

Чжоу открыла рот от удивления.

–  Не спрашивай, - шепнул ей Гарри, и она хихикнула.

–  Гарри, - окликнула его из дальнего конца комнаты Гермиона, - ты следишь за временем?

Гарри взглянул на часы и с удивлением обнаружил, что уже десять минут десятого - значит, надо немедленно возвращаться в гостиную, если они не хотят попасться Филчу и быть наказанными за нарушение режима.

–  В целом, очень неплохо, - сказал Гарри.
– Но мы запаздываем, надо уходить. Через неделю тут же, в то же время?

–  Пораньше бы!
– взмолился Дин Томас, и многие закивали.

Но их осадила Анджелина:

–  Начинается игровой сезон, тренироваться тоже надо!

–  Тогда давайте вечером в среду, - сказал Гарри, - и выберем дополнительный день. А сейчас пошли.

Он взял Карту Мародеров и проверил, нет ли на восьмом этаже преподавателей. Потом стал выпускать их по трое и по четверо, напряженно следя за движением черных точек. Он хотел убедиться, что они благополучно следуют к своим спальням: пуффендуйцы - на втором этаже в коридоре, ведущем к кухне; когтевранцы - в Западной башне замка, гриффиндорцы - по коридору с портретом Полной Дамы.

–  Все прошло очень хорошо, - сказала Гермиона, когда они наконец остались втроем.

–  Потрясающе!
– подхватил Рон. Они выскользнули в коридор; дверь тотчас же слилась с каменной стеной.
– Ты видел, как я обезоруживал Гермиону?

Гермиона была уязвлена.

–  Всего раз. Я доставала тебя гораздо больше.

–  Не раз, а по крайней мере три.

–  Ну, если считать тот раз, когда ты споткнулся о собственную ногу и вышиб у меня палочку…

Они спорили всю дорогу до гостиной, но Гарри их не слышал. Он поглядывал на Карту Мародеров, а сам думал о том, что сказала Чжоу: что она из-за него нервничает.

Две недели у Гарри было такое чувство, что он носит в груди талисман, пламенную тайну, помогавшую ему терпеть занятия у Амбридж и даже вежливо улыбаться, глядя в ее жуткие выпуклые глаза. ОД и он под самым носом у нее делали то, чего она и Министерство больше всего страшились, и, вместо того чтобы читать у нее на уроках Уилберта Слинкхарда, он с удовольствием вспоминал последние собрания кружка, вспоминал, как Невилл разоружил Гермиону, как Колин Криви после усердной практики на трех занятиях овладел Чарами помех; как Парвати Патил так хорошо овладела Уменьшающим заклятием, что превратила стол со всеми вредноскопами в пыль.

Выделить определенный день для собраний ОД оказалось невозможно: надо было приноравливаться к отдельным тренировкам трех команд по квиддичу, а их нередко переносили из-за плохой погоды. Но Гарри об этом не сожалел: наверное, даже выгодней собираться не по расписанию. Если за ними слежка, ее это скорее запутает.

Гермиона вскоре придумала очень остроумный способ оповещать всех участников о времени и дате собрания, когда надо было неожиданно его перенести. Если бы ученики с разных факультетов стали слишком часто ходить по Большому залу и сговариваться, это выглядело бы подозрительно. Всем членам ОД Гермиона дала по фальшивому галеону (Рон чрезвычайно возбудился, когда увидел корзинку и решил, что раздают золото).

–  Видите цифры по ребру монеты?
– сказала она, показывая образец в конце четвертого занятия. Монета зажиточно блестела золотом при свете факелов.
– На настоящих галеонах это серийный номер, указывающий, каким гоблином она отчеканена. На этих фальшивых цифры будут меняться - они показывают дату и час следующего собрания. Когда дата меняется, монета делается горячей, так что, если вы носите ее в кармане, вы это почувствуете. Все берем по одной; когда Гарри назначает дату, он меняет цифры на своей, и, поскольку я навела на них Протеевы чары, с вашими произойдет то же самое.