Роулинг Джоан Кэтлин
Шрифт:
– Вот тебе и разгадка, Гарри, - сказал потрясенный Рон.
– Вот почему он вчера так радовался.
– Поверить не могу, - сказал Гарри.
– Фадж винит в побеге Сириуса.
– А что ему остается?
– с горечью спросила Гермиона.
– Сказать: «Извините, господа, Дамблдор предупреждал меня, что это может случиться - стража Азкабана переметнулась к лорду Волан-де-Морту (перестань ойкать, Рон)… а теперь на свободе и самые опасные его союзники»? Понимаете, он полгода твердил, что ты и Дамблдор - лжецы.
Она перевернула страницу и стала читать дальше, а Гарри окинул взглядом Большой зал. Он не мог понять, почему не испуганы и не обсуждают эту ужасную новость все остальные, но на самом деле очень немногие получали газету ежедневно, как Гермиона. Болтают о домашних заданиях, о квиддиче и неизвестно еще о какой ерунде, когда за этими стенами к воинству Волан-де-Морта присоединились еще десять Пожирателей смерти.
Он посмотрел на преподавательский стол. Тут картина была совсем другая. Дамблдор был поглощен разговором с МакГонагалл, у обоих озабоченные лица. Профессор Стебль, подперев «Пророк» бутылкой кетчупа, читала первую полосу с такой сосредоточенностью, что не замечала, как с ее ложки, застывшей в воздухе, капает на колени яичный желток. А на дальнем конце стола профессор Амбридж поедала овсянку. Раз в кои веки ее выпученные жабьи глаза не обшаривали зал в поисках нарушителей дисциплины. Насупясь, она метала в рот ложку за ложкой и время от времени злобно поглядывала на занятых беседой Дамблдора и МакГонагалл.
– Кошмар, - сказала Гермиона, продолжавшая читать газету.
– Что еще?
– встрепенулся Гарри.
– Нервы у него были напряжены.
– Это ужасно.
– Гермиона сложила газету на десятой странице и пододвинула к Гарри и Рону.
ТРАГИЧЕСКАЯ КОНЧИНА МИНИСТЕРСКОГО РАБОТНИКА
Больница святого Мунго пообещала вчера вечером провести детальное расследование обстоятельств гибели сорокадевятилетнего Бродерика Боуда, сотрудника Министерства магии, задушенного в своей постели «комнатным» растением. Вызванные на место происшествия целители не смогли вернуть его к жизни. Мистер Боуд пострадал от несчастного случая на рабочем месте за несколько недель до смерти.
Целительница Мириам Страут, дежурившая по палате во время этого происшествия, отстранена от работы с сохранением содержания и была недоступна для журналистов, однако представитель больницы заявил:
– Больница глубоко сожалеет о смерти мистера Боуда, уже поправлявшегося перед этим трагическим происшествием.
У нас установлены строгие правила касательно украшения палат, но, по предварительным данным, целительница Страут, перегруженная работой в связи с Рождеством, не обратила внимания на опасный характер растения на тумбочке мистера Боуда. Поскольку речь и подвижность у мистера Боуда уже восстанавливались, целительница Страут доверила ему уход за растением, упустив из виду, что это не невинная цветокрылка, а отросток дьявольских силков. При первом же прикосновении к нему растение моментально задушило выздоравливавшего мистера Боуда.
Больница пока не может объяснить, каким образом растение оказалось в палате, и просит всех волшебников и волшебниц, располагающих какой-либо информацией, сообщить об этом.
– Боуд… - сказал Рон.
– Что-то знакомое…
– Мы его видели, - прошептала Гермиона.
– В больнице, помнишь? Кровать напротив Локонса - он лежал и смотрел в потолок. И видели, как принесли дьявольские силки. Она - целительница - сказала, что это рождественский подарок.
Гарри еще раз посмотрел на статью. Ужас сжимал ему горло.
– Как это мы не узнали дьявольские силки? Мы ведь видели их раньше… могли помешать…
– Кто же думал, что дьявольские силки появятся в больнице под видом комнатного растения?
– сказал Рон.
– Это не мы виноваты, а тот тип, что их прислал. Тоже мне, лопух - не видит, что покупает.
– Да ну тебя, Рон, - дрожащим голосом сказала Гермиона.
– Не верю я, что кто-то сажал дьявольские силки в горшок и не знал, что они стараются удавить всякого, кто прикоснется. Это… это было убийство… притом хитроумное. Если растение прислано анонимно, как узнать, кто это сделал?
Но Гарри думал не о дьявольских силках. Он вспоминал, как они спускались в лифте на девятый уровень Министерства в день слушания и на уровне атриума в лифт вошел мужчина с землистым лицом.
– Я знаю Боуда, - медленно сказал он.
– Мы с твоим отцом встретили его в Министерстве.
У Рона округлились глаза.
– Я помню, отец говорил о нем дома! Он был невыразимец, он работал в Отделе тайн!
С минуту они глядели друг на друга, потом Гермиона притянула к себе газету, закрыла ее, свирепо посмотрела на первую страницу с портретами беглых Пожирателей смерти и вскочила.
– Ты куда?
– опешил Рон.
– Отправить письмо.
– Гермиона вскинула сумку на плечо.
– Не знаю, получится ли… но надо попробовать… а кроме меня, некому.
– Терпеть не могу, когда она себя так ведет, - проворчал Рон. Они тоже направились к выходу из Большого зала, только не так быстро.
– Умрет, что ли, если скажет, в чем дело? Ну, потеряла бы десять секунд… А-а, Хагрид.
Хагрид стоял у двери в вестибюль, дожидаясь, когда пройдет толпа когтевранцев. Он по-прежнему был в кровоподтеках, как в день возвращения из командировки к великанам, а на переносице у него красовалась свежая рана.
– Как жизнь, приятели?
– спросил он, причем вместо улыбки у него получилась болезненная гримаса.
– А ты как, Хагрид?
– спросил Гарри, шагая рядом с ним через вестибюль к парадной двери.
– Хорошо, хорошо, - ответил Хагрид, с наигранной веселостью; он помахал рукой, едва не контузив проходившую мимо профессора Вектор.
– Всё дела, понимаешь… к занятиям готовиться… у пары саламандр чешуйная парша… у меня испытательный срок.
– У тебя испытательный срок?
– громким голосом переспросил Рон, так что многие ребята с любопытством обернулись.
– Извини… Правда испытательный срок?
– повторил он шепотом.
– Да… Правду сказать, я другого не ждал. Вы, может, не заметили - инспекция-то не больно хорошо прошла… вот как, значит… - Он тяжело вздохнул.
– Пойду-ка натру этих саламандр красным перчиком, не то, глядишь, и хвосты отвалятся. Пока, ребятки.
Он вышел в дверь, спустился с каменной лестницы и зашагал по мокрому лугу. Гарри смотрел ему вслед и думал, хватит ли у него сил перенести хотя бы еще одну плохую новость.