–  Ну и ну!

Под его ногами пружинил мох, вокруг росли деревья; их густая листва затеняла окна и потолок, и сквозь нее лишь кое-где пробивались косые лучи света, так что в комнате царил мягкий зеленоватый полумрак. Опередившие их ученики расселись на земляном полу, опершись спиной о валуны и стволы деревьев, сложив руки на груди или крепко обхватив ими колени; видно было, что всем им немножко не по себе. Посреди лужайки, на самом открытом месте, стоял Флоренц.

–  Гарри Поттер!
– сказал он, увидев Гарри, и протянул ему руку.

–  Э… здрасьте, - сказал тот и обменялся рукопожатием с кентавром, который пристально, но без улыбки глядел на него своими ярко-синими глазами.
– Э… очень рад вас видеть.

–  Я тоже, - ответил кентавр, склонив белокурую голову.
– Было предсказано, что мы встретимся вновь.

Гарри заметил на груди у Флоренца уже почти сошедший синяк в форме следа от копыта. Повернувшись, чтобы сесть вместе с остальными, он увидел, что однокашники смотрят на него с благоговейным трепетом: их поразил факт его знакомства с Флоренцем, которого они явно опасались.

Когда дверь закрылась и последний ученик уселся на пенек рядом с мусорной корзиной, Флоренц повел рукой, приглашая всех еще раз оглядеть комнату.

–  Профессор Дамблдор, - сказал Флоренц, когда все утихли, - любезно оборудовал этот класс в духе моей привычной среды обитания. Я предпочел бы учить вас в Запретном лесу, который до понедельника был моим домом… однако теперь это уже невозможно.

–  Простите… э… сэр… - робко спросила Парвати, подняв руку, - а почему? Мы ходили туда с Хагридом, мы не боимся!

–  Дело не в вашей смелости, а в моем положении, - сказал Флоренц.
– Мне нельзя вернуться в лес. Мое стадо изгнало меня.

–  Стадо?
– смущенно повторила Лаванда, и Гарри понял, что она подумала о коровах.
– То есть… а-а!
– Ее лицо просветлело.
– Так значит, вас много?
– недоверчиво спросила она.

–  Вас тоже вырастил Хагрид, как фестралов?
– жадно спросил Дин.

Флоренц очень медленно повернул к нему голову, и Дин сразу понял, что сморозил страшную глупость.

–  Я не… не хотел… извините, - выдавил из себя он и умолк.

–  Кентавры - не слуги и не игрушки людей, - спокойно сказал Флоренц. Наступила пауза, затем Парвати снова подняла руку.

–  Простите, сэр… а за что другие кентавры вас прогнали?

–  За то, что я согласился стать вашим учителем по просьбе Дамблдора, - ответил Флоренц.
– Они считают это предательством.

Теперь Гарри вспомнил, как почти четыре года назад кентавр Бейн кричал на Флоренца, усадившего Гарри к себе на спину; тогда он обозвал своего сородича «безмозглым мулом». «Уж не Бейн ли, - подумал Гарри, - лягнул Флоренца в грудь?»

–  Давайте начнем, - сказал Флоренц. Он взмахнул длинным белым хвостом, поднял руку к листвяному пологу над головой, затем медленно опустил ее. Свет в комнате еще больше померк, так что они очутились как бы в вечернем лесу, и на потолке зажглись звезды. По классу прокатился вздох изумления, а Рон отчетливо прошептал: «Неслабо!»

–  Лягте на спину, - спокойным голосом сказал Флоренц, - и посмотрите на небо. Те, кто умеет видеть, могут прочесть там судьбы наших народов.

Гарри растянулся на мху и уставился в потолок. Ему подмигнула оттуда маленькая красная звездочка.

–  Я знаю, что вы проходили названия планет и их спутников по астрономии, - снова раздался невозмутимый голос Флоренца, - и что вы составляли карты передвижения звезд по небу. Кентавры много веков пытались разгадать тайны этих перемещений. Наш опыт учит, что иногда по небесным картинам можно прозревать будущее…

–  Профессор Трелони занималась с нами астрологией!
– возбужденно сказала лежащая на спине Парвати, вытянув руку вверх.
– Марс вызывает катастрофы, ожоги и всякое такое, а когда он стоит под углом к Сатурну, как сейчас, - она начертила над собой прямой угол, - это значит, что мы должны быть особенно осторожны в обращении с горячими предметами…

–  Все это чепуха, выдуманная людьми, - спокойно промолвил Флоренц.

Рука Парвати бессильно шлепнулась на пол.

–  Мелкие травмы, крошечные человеческие беды, - сказал Флоренц, с мягким постукиванием перебирая копытами.
– Для огромной вселенной это не больше чем муравьиная суета, и движение планет никак на них не влияет.

–  Профессор Трелони… - снова начала Парвати уязвленно и негодующе.

–  Всего лишь человек, - просто сказал Флоренц.
– И потому не может избавиться от шор и оков, мешающих вашему роду.