–  Ты хорошо сделал, что сказал мне об этом, - произнес Гарри.
– Что ж… Похоже, я потратил многие месяцы на пустые усилия… впрочем, неважно… теперь мы начнем все заново. Ты удостоился благодарности лорда Волан-Де-Морта, Руквуд…

–  О, милорд… спасибо, милорд!
– выдавил из себя Руквуд голосом, хриплым от облегчения.

–  Мне понадобится твоя помощь. Мне понадобится вся информация, какую ты сможешь добыть.

–  Конечно, милорд, конечно… все, что угодно…

–  Очень хорошо… ты можешь идти. И пришли ко мне Эйвери.

Руквуд попятился, кланяясь, и исчез за дверью.

Оставшись один в темной комнате, Гарри повернулся к стене. На ней, в тени, висело зеркало с трещиной, все в каких-то древних пятнах. Гарри шагнул к нему. Его отражение выросло и яснее обозначилось в полумраке… лицо белее черепа… красные глаза с щелями вместо зрачков…

–  НЕ-Е-Е-Е-Е-Е-Е-Е-ЕТ!

–  Что?
– взвизгнул чей-то голос рядом.

Гарри отчаянно замахал руками, запутался в пологе и упал с кровати. Несколько секунд он не мог понять, где находится: он был уверен, что на него из темноты вот-вот снова глянет белое, похожее на череп лицо, и тут, совсем близко, раздался голос Рона.

–  Если ты перестанешь барахтаться как псих, я тебя вытащу!

Рон сорвал материю, и Гарри уставился на него в лунном свете. Он лежал на спине, и его шрам раздирало болью. Рон, по-видимому, собирался лечь спать: он уже выпростал одну руку из-под мантии.

–  Опять на кого-то напали?
– спросил Рон, рывком поднимая Гарри на ноги.
– На отца? Снова эта змея?

–  Нет… все целы… - пробормотал Гарри. Его лоб горел как в огне.
– Правда… не знаю, что будет с Эйвери… он дал ему ложную информацию… Волан-де-Морт в ярости…

Гарри застонал и без сил опустился на постель, дрожа и потирая шрам.

–  Но Руквуд собирается ему помочь… теперь он снова на верном пути…

–  О чем ты говоришь?
– испуганно спросил Рон.
– Ты хочешь сказать… ты только что видел Сам-Знаешь-Кого?

–  Я был им, - ответил Гарри, вытянул в темноте руки и поднес их к лицу: он хотел убедиться, что они уже не те, смертельно-бледные, с длинными пальцами.
– Он говорил с Руквудом - это Пожиратель смерти, он тоже сбежал из Азкабана, помнишь? Руквуд сейчас сказал ему, что Боуд не мог этого сделать.

–  Чего «этого»?

–  Что-то взять… он сказал, Боуд должен был знать, что не сможет… На Боуда наложили заклятие Империус… По-моему, он сказал, что это дело рук отца Малфоя.

–  Боуда заколдовали, чтобы он взял какую-то вещь?
– сказал Рон.
– Но… Гарри, это наверняка…

–  То самое оружие, - закончил за него Гарри.
– Знаю.

Дверь спальни открылась; вошли Дин и Симус. Гарри снова лег на кровать, поджав под себя ноги. Поскольку Симус совсем недавно перестал считать его чокнутым, не стоило давать им понять, что здесь произошло что-то необычное.

–  Ты сказал, - пробормотал Рон, наклонившись к нему и для прикрытия наливая себе воды из кувшина, стоявшего на тумбочке, - что ты был Сам-Знаешь-Кем?

–  Да, - тихо ответил Гарри.

Рон судорожно глотнул из стакана; Гарри видел, как вода пролилась ему на подбородок и грудь.

–  Гарри, - прошептал он, пока Дин с Симусом шумно готовились ко сну, снимая мантии и переговариваясь, - ты должен рассказать…

–  Ничего я не должен, - решительно возразил Гарри.
– Если бы я освоил окклюменцию, я бы вообще ничего этого не увидел. Они же хотели, чтобы я научился изолировать свое сознание.

Под словом «они» Гарри разумел Дамблдора. Повернувшись спиной к Рону, он услышал, как скрипнула кровать товарища: Рон тоже улегся. Скоро шрам Гарри опять запылал, и ему пришлось закусить уголок подушки, чтобы подавить стон. Он знал, что где-то карают Эйвери.

На следующее утро Гарри и Рон дождались перемены, чтобы рассказать обо всем Гермионе: они хотели быть абсолютно уверены, что их не подслушают. Отведя Гермиону в их любимый угол прохладного, продуваемого ветерком двора, Гарри во всех подробностях описал ей свой вчерашний сон. Когда он закончил, она некоторое время молчала, с болезненной сосредоточенностью глядя на Фреда и Джорджа в противоположном углу двора: оба безголовые, они торговали своими волшебными шляпами, доставая их из-под мантий.

–  Так вот почему они его убили, - тихо сказала она, наконец оторвав взгляд от близнецов.
– Когда Боуд попытался украсть это оружие, с ним что-то случилось. Я думаю, на этом оружии или вокруг него были какие-то оборонительные заклятия и его нельзя было трогать. Поэтому Боуд и очутился в больнице святого Мунго - память отшибло и язык отнялся. Но помните, что сказала нам целительница? Что он поправляется. А они не могли допустить его выздоровления, правда? Шок, который он испытал, коснувшись этого оружия, мог разрушить чары, наложенные Малфоем. Если бы к нему вернулся дар речи, он рассказал бы, что делал, так ведь? И все бы узнали, что его посылали украсть оружие. Конечно, Люциусу Малфою ничего не стоило наложить на него заклятие. Он же днюет и ночует в Министерстве!