– Задала ты мне задачку своими гандикапами судьбе, Роза. Я пол-Интернета перерыл, пока сообразил, что ты билингв, смысл могла передать, как чувствовала.

Он отпустил руку, и я уставилась на него с укором.

– Представляешь, только вчера сообразил, что ты как Набоков прямо. Английский и русский. Можешь своих мальчиков переводить сама. А еще через пятьдесят лет люди будут писать диссертации, сверяя две версии.

– Давай признаем, – проговорила я, – что диссертации будут писать по Турову, а не по мне.

Соль потихоньку сползала с кожи; больше не щипало. Глаза тоже.

– Почему ты так в этом уверена?

– Пустое, Макс. Конец света через неделю.

– И поэтому ты ходила в Архив?

Вопрос заставил задуматься. Макс, как обычно, видел самую суть проблемы.

– Поэтому я иду к Арлиновой.

Как ни странно, мне хватило сил на то, чтобы исполнить свою угрозу. Я медленно вышла из кабинета, поймала застенчивый взгляд Нины, тряхнула головой и без стука почти что ворвалась в кабинет начальства.

– Нет-нет, все под контролем. Да, больше не звоните. – Арлинова раздраженно бросила пятый айфон на стол.

– Мне нужно… – начала было я, но договорить не удалось.

– Наша героиня. Садитесь, Роза, садитесь. Чаю будете?

– Нет, Микаэла Витальевна, спасибо. – Я неловко переступила с ноги на ногу. – Могу я получить доступ к архиву?

Арлинова, до того устало протиравшая глаза, вскинулась и подобралась. Я сжалась до плотности сверхновой и приготовилась отражать удары.

– К архиву?

Я молча кивнула.

– Для какой цели?

Арлинова посмотрела на меня, сквозь меня, внутрь меня – и я почти сдалась. Но тут же воспряла духом, плевать, я же вчера была в госбезопасности, черт возьми, нашла кого бояться.

«Всего-навсего женщину, у которой муж стал персонажем книги», – услужливо подсказал разум.

– Вам славы не хватает, госпожа Оливинская? Может быть, денег? Или все так же нечего делать?

Выпад был слабоват, и я с радостью перехватила инициативу:

– Отнюдь. Думаю, вы в курсе того, что случилось позавчера. Мы оказались не готовы. Нужна информация. Вся.

– Не готовы? – искусно нарисованные брови Арлиновой картинно поползли вверх, а я выругалась, надо же было умудриться подобрать не то слово.

– Не вполне готовы. Послушайте. Во время закрытия…

– Деконструкции, вы хотите сказать? – перебила меня Арлинова.

– За… – Я осеклась. – Деконструкции, разумеется. Так вот, во время деконструкции мы оказались не вполне…

– Во время деконструкции стимпанк-мира вы, госпожа Оливинская, вместе с господином Гамовым прекрасно справились с первостепенной задачей, чему, надеюсь, и будет посвящен ваш отчет. Без лишних подробностей, знаете. А то я вчера замучилась переписывать версию вашего напарника. – Светло-серые глаза смотрели на меня не зло, но как-то плохо. – Сплошные неточности и лишние детали.

– Естественно, – эхом отозвалась я, прекрасно понимая, куда она клонит.

– По какому поводу платье? – Арлинова откинулась на спинку кресла.

Я поморщилась.

– Это неважно. Микаэла Витальевна, для повышения эффективности работы нашего отдела я прошу у вас доступ в архив.

– Основания?

– Два прорыва за неделю. Если вам так угодно, я накатаю запрос. Могу даже Михайлову написать. – Я сделала холодное лицо. Это, по правде сказать, получалось у меня лучше всего в жизни.

– Нет такой необходимости. – Арлинова смерила меня долгим взглядом. – На благо Родины послужить хотите?

– Хочу увидеть общую картинку.

– Смотрите.

В меня полетела связка ключей. Если бы не тренированная реакция, я бы, наверное, осталась без глаза.

– Всего доброго, – сказала я и вышла.

Архив должен был находиться на чердаке, потому что первый и второй этажи пустовали. Только добредя до кабинета, где остался магнитный пропуск, я поняла, что со лба ручьями льет пот. В таком состоянии Арлинову мне видеть не приходилось.

Сосредоточенно печатавший Гамов тут же прервался. Я перегнулась через стол, достала пропуск из кармана сумки и… чуть не упала. Накатило волной. Скандал с Гамовым, пьяный вечер в баре, какой-то светловолосый красавчик, пытающийся увезти меня к себе, такси, глухой сон до двенадцати утра, а потом жажда. Жажда деятельности.

– Ключи? – удивленно спросил Гамов. – Сто лет их не видел.

Я утерла пот со лба, развернулась на каблуках – и была такова. Как и следовало ожидать, Гамов догнал меня на лестнице.