Нат бережно закрыл книгу. Все это, конечно, интересно, но как ему сохранить тепло в гнезде? Он отложил книгу, обыскал всю палатку и нашел несколько веточек коричного дерева. Нат поспешил к пальме. Как же дотянуться до гнезда? Он поискал, на что бы встать, но вокруг ничего не было. Тогда Нат принес из палатки седло Шабиба. Твердая деревянная рама седла прекрасно подойдет в качестве стула.

– Ура! Сейчас будем кататься! – закричала Мазя и прыгнула верхом.

– Не мешай! – гаркнул Нат. Тащить седло по мягкому сыпучему песку оказалось тяжело.

– Ой, ладно. Я же такая легкая! Повеселиться, что ли, нельзя? С тех пор как ты скинул моего брата с пропеллера, я даже ни разу не смеялась.

Нат, почувствовав укол совести, не стал сгонять Мазю и доволок седло вместе с ней. Поставив седло к стволу, он взобрался наверх и увидел гнездо с тускло мерцающим пеплом. Какое облегчение! Пепел не потух, а это значит, он ничего не испортил. По крайней мере, пока.

– Не волнуйся, – прошептал он пеплу. – Я не дам тебе погаснуть. Обещаю.

Нат вынул пару веточек корицы из кармана и подложил в золу. Поднимался ветер. Надо чем-то защитить гнездо, а то ветер может развеять пепел. Прикрыть его сверху? А если бедуины вернутся? Увидят на пальме прикрытое гнездо и сразу догадаются, что в оазисе кто-то есть. Жаль, ветки пальмы не растут вертикально, они отлично бы защитили гнездо по бокам. Ветки, точно! Нат посмотрел на соседние пальмы. Можно нарвать их там! Он спрыгнул с седла и потащил его к ближайшему дереву. Мазя тут же снова вскочила сверху покататься.

– Что будешь делать?

– Буду строить ветрозащиту, – и Нат дернул седло на себя. – Нужны ветки с густой листвой.

– Что ж ты сразу не сказал?

Мазя спрыгнула с седла и забралась на дерево. Через секунду она высунулась из листвы:

– Тебе сколько надо?

– Штук пять-шесть.

Крошечными ручками она нарвала зеленых веток. Нат собрал их в охапку, потащил седло обратно, а Мазя снова прыгнула верхом. Взмокший и разгоряченный Нат взял одну ветку и полез на пальму. Поразмыслив, он решил сплести из веток нечто наподобие косички, как у мисс Ламптон. Его снова затопила волна тоски по дому и по своей уютной спальне, но Нат оставил эти мысли и вернулся к работе.

Заплетя последнюю косичку, Нат осмотрел свою работу. Ветрозащита вышла кривая и непричесанная, листва торчала во все стороны, зато стенка получилась крепкой и точно защитит пепел от ветра. Мало того, она скрыла гнездо от посторонних глаз, и разглядеть его снизу оказалось просто невозможно.

Нат огляделся. С восходом солнца можно будет лечь спать. Он подкинул в тлеющий пепел еще пару веточек корицы и подождал, пока пепел разгорится.

Как только солнечные лучи коснулись гнезда, Нат отнес седло к палатке и рухнул на постель, чувствуя, как ноет от боли каждая его мышца и как все тело требует отдыха. Но тут на грудь мальчика вскарабкалась Мазя:

– Как думаешь, бедуины заметят следы на песке, если вернутся?

– Боже, ты права, – взвыл Нат.

Он заставил себя подняться и снова выйти наружу. Веткой пальмы он затер следы от седла, вернулся в палатку, слишком устав, чтобы думать, и ничком рухнул на постель. Уплывая в сон, Нат услышал голоса.

Мазя так и застыла с фиником в руке, а Нат на четвереньках подкрался к выходу. В оазис приехали девушки-бедуинки. Что-то горячо обсуждая на арабском, они показали друг другу на палатку, сняли с верблюдов кожаные бурдюки и направились к воде. Одна из девушек оставила свой бурдюк и подошла к пальме с гнездом. У Ната перехватило дыхание: он забыл возле нее две веточки. К счастью, ее товарки начали ругаться, что она бездельничает, и девушка вернулась. Бедуинки погрузили полные бурдюки воды на верблюдов и забрались верхом. Нат облегченно вздохнул. Сейчас уедут.

– Чуть не влипли, – сказала Мазя.

– Да уж. Представь, если бы они заглянули в палатку. Куда бы мы спрятались?

– За рюкзаки!

– Они бы увидели две постели и сразу бы поняли, что тетя Фила приехала сюда не одна.

– Ой, точно, ты права!

Нат подскочил на ноги. Весь сон как рукой сняло.

– Что будешь делать? – спросила Мазя.

– Уберу вещи тети Филы, чтобы бедуины думали, что тут спит один человек.

Нат улегся спать, но сон у него был тревожный. Он просыпался от малейшего шума, боясь, как бы бедуинки – или, что хуже, бедуины – не вернулись. К полудню он сдался, встал с постели, взял альбом и до полуночи рисовал.

Вторая ночь ничем не отличалась от первой, разве что на этот раз Нат велел Мазе не давать ему заснуть и щипать, если он закроет глаза. Мазя так рьяно кинулась исполнять поручение, что под утро он весь был в синяках.

– Вот только не надо ныть. Зато ты не заснул!

Они позавтракали сушеным мясом и финиками, после Нат рухнул лицом в подушку. На спину тут же взобралась Мазя.

– Ты не могла бы поспать где-нибудь в другом месте?

– Могла бы, – буркнула она, – но вообще звери обычно спят вместе, чтобы теплее было. Ты разве этого не знал?

Нет, Нат этого не знал. Он понятия не имел, как спят звери, и вообще мало что о них знал. И тут Мазя снова его ущипнула.

– Ой, прости! Я забыла, что тебе уже можно закрыть глаза.

И вдруг она зажала рот крошечной ручкой.

– Тихо! Едут!

Нат перекатился с постели и подкрался ко входу. К оазису приближались четыре верблюда, и, судя по голосам, это были все те же девушки.

– Прячемся! – шепнул он.

Они укрылись под большим седлом у входа. Нат накинул на себя покрывало с седла, а Мазя пристроилась рядом. Не шелохнувшись, они слушали разговоры девушек у воды. Их голоса то затихали, то усиливались, и прошла целая вечность, пока девушки не отошли от озера. Но вместо того, чтобы идти к верблюдам, они направились к палатке! В страхе Нат слушал, как их голоса звучат все громче и ближе.