– Давай, показывай работу, – махнул он рукой, сев на лавку.

Я принес. Он почитал, один указ, второй, третий и говорит:

– Пишешь ты справно, ровно, да только где ты учился грамоте нашей, грамотей? Бумаги-то выкидывать нужно, ятей нет, фиты с титами тоже.

– Но ты-то все понял, что я написал? – спросил я его. – И любой другой поймет, что буквы эти лишние в алфавите и направлены только на то, чтобы усложнить язык наш. Так и скажи, что в заморских странах язык наш шибко уважают и лишних букв не пишут, для четкости слога и изложения.

– А, – махнул рукой Симеон, – семь бед, один ответ. Как тут время проводили?

– А мы кашу из топора варили, – выкатился с новостью из-за печки Сашки. – Дядька Андрей варил, а мы ели, ух, как вкусно.

А тут и Дарья с чашкой.

Попробовав кашу, Симеон похвалил ее и сделал знак Дарье, чтобы она забрала ребятишек и чем-нибудь заняла их на кухне.

– Хотел я у тебя поспрошать, – Симеон оглянулся по сторонам и выглянул в маленькое оконце, еле выпускавшее свет на улицу, – как у князя нашего дела пойдут? В прошлом году дед его умер, великий князь литовский Витовт. Кто его поддерживать будет или князь все дела свои одним махом разрубит?

– А зачем тебе это? – шепотом спросил я. – Меньше знаешь, крепче спишь. А потом, если я скажу чего, а оно возьми да сбудься, вы же меня колдуном считать будете и утопите в реке, как топили идолов во время крещения.

– Я-то бы, может, и спрашивать не стал, – сказал Симеон, – да вот только дьяк мой, который приказал мне разобраться с тобой, велел опросить тебя как человека знающего дела заморские и историю ведающего, чего и как там.

– Может, мне спрятаться нужно? – спросил я. – Никто правду не любит, а гонцов с плохими вестями всегда убивают…

– Дьяк наш не такой, – сказал Симеон, – он к князю вхож и все от себя говорит, зачем князю имена лишние говорить, вдруг приблизит. Так что, говори, что в голову придет, потом сами разберем по полкам.

Вот ведь задачу мне задали, как будто я ясновидящий или человек, который историю нашу назубок знает. А вы, уважаемые читатели? Как у вас с историей России? Что там было с Василием Васильевичем Темным?

И я задумался, так же, как и вы. В наше время историю России почти что и не изучали. Чего там с царями и князьями возиться. Эксплуататоры трудового народа. По нашим понятиям, вся история начиналась с седьмого ноября 1917 года, а все остальное – это темное прошлое и тюрьма народов.

– Плохо дело у вашего князя, – сказал я, – литовцы против него пойдут. Дядя его князь звенигородский Юрий Дмитриевич с сыновьями Василием Косым и Дмитрием Шемякой изгонят его из Москвы в Коломну. И будет это через три года после смерти Витовта. Многие жители пойдут к нему на службу, и он снова вернет себе трон и еще раз лишится его. Еще через три года его захватят в Троице-Сергиевой лавре и 16 февраля ночью от имени Дмитрия Юрьевича Шемяки, Ивана Можайского и Бориса Тверского он будет ослеплён и отправлен в Углич, а мать его Софья Витовтовна будет отправлена в Чухлому.

– Ты что говоришь? – зашипел на меня Симеон. – Да тебя за такие слова самого ослепят.

– Хочешь, обмани князя, – предложил я, – скажи ему, что он будет провозглашен базилевсом цареградским и все князья европейские к нему на поклон поедут. Ну и подумай, дружище, что тебе за это оторвут?

– Пойду я, – медленно сказал Симеон, вставая с лавки. – Я примерно так и предполагал, что ничего хорошего от тебя не услышу, и дьяк мой примерно так же думал, потому что послал со мной дружинников, чтобы тебя в дому охранять.

– От кого же меня здесь охранять? – удивился я.

– Да от тебя же, – сказал мой товарищ, – чтобы не сбег куда-нибудь, когда придет время ответ держать за слова сказанные.

– Спасибо, Симеонушко, подсуропил ты мне по-дружески, – сказал я и поклонился подьячему.

– Не серчай на меня, Андрюха, – сказал парень, – ничего личного, служба есть служба.

– Иди, служи, – махнул я рукой, – ошейник именной заслужишь и конуру с дверцей.

– Ты тут кузнеца просил, так вот я привел его, – сказал Симеон, распахнул дверь, впустил мужичка в простой одежде и сам вышел.

Я смотрел на кузнеца и думал, а зачем же мне он нужен? Я сделал себе медное перо, и оно мне прослужит столько лет, сколько мне отпущено Всевышним. Хотя, перо так перо.

Я подробно рассказал кузнецу, какое мне нужно писчее перо, какой толщины, какой пружинистости и с отверстием в конце разреза пишущей части. На кусочке бумажки нарисовал сверло для проделывания отверстий. Кузнец внимательно смотрел на меня, на рисунок и в глазах его ощущался неподдельный интерес к тому, что я говорил.