Садится рядом, улыбается, левую руку кладет себе на колено — показать, что и он тоже женат.

Вспоминаешь, женатые пары носят обручальные кольца еще и для того, чтобы легче было найти партнера на стороне, чувствуешь себя идиотом — как ребенок среди взрослых.

Одергиваешь свои теннисные шорты, стараешься прикрыть ими ляжки.

Мужчина завязывает разговор, говорит, что каждое утро встречает тебя в метро, но не решался подойти.

Просто глупо не познакомиться, раз видитесь каждый день.

Ты кажешься ему таинственной.

И очень красивой.

Растерянно смотришь, и в первый раз за все время, что поселился в теле жены, тебя разбирает смех.

Полная неожиданность.

В твоем перегруженном сознании словно вдруг распахивается форточка, и ты осознаешь всю комичность своего положения.

Тело жены уже трясется от смеха, скрещиваешь руки, прикусываешь губы.

Мужчина не умолкает, ты еле сдерживаешься, смотришь ему в глаза, но несмотря на все усилия не можешь сдержать улыбку.

Мужчина понимает улыбку по-своему, наклоняется к тебе и что-то шепчет на ухо.

Хохочешь во все горло.

Смотрит удивленно.

Озирается по сторонам.

Берешь себя в руки.

Он ждет.

Теперь уже ты наклоняешься к нему и что-то шепчешь на ухо.

Тут же вскакивает и садится подальше от тебя.

Секретарша видит, что ты в костюме для тенниса, и расплывается в улыбке, тут же вспоминаешь, что ты все же не жена: тебя подмывает опрокинуть ее на стол и грубо овладеть ею.

Чего ты сделать, естественно, не можешь.

Вместо этого, садишься за стол и выслушиваешь свое расписание на день, пытаешься усвоить, запомнить фамилии и даже задаешь два-три вопроса, твои вопросы ее удивляют, и даже более того, забавляют.

Отмечаешь про себя, что у тебя снова пробудился интерес к женщинам, тебе это нравится.

Болтаешь всякую чушь.

Просто чтобы она улыбнулась.

А может и посмеялась.

Интересуешься, нельзя ли никотин и смолы распылять прямо из кондиционера.

В курсе она, что дама на ресепшн — опытный образец робота.

Не кажется ли ей временами, что кроме нее в пустом лифте есть кто-то еще.

И не думала ли, что будет делать, если жить останется только час.

Отвечает — просто поспит.

Отвечает, не раздумывая.

Очарованный, смотришь на нее.

В конце концов говорит, что ей надо работать.

Хочешь крикнуть «нет», встать, удержать ее.

Но только провожаешь взглядом, ждешь, пока за собой дверь закроет, и запускаешь руку жене между ног.

Действуешь быстро.

На двадцать первом этаже в высотку ударила молния и намертво пригвоздила тебя к стулу.

Даже крикнуть не можешь.

Мозг обуглился.

Сидишь, как паралитик, не двигаясь, разинув рот, в глазах — пустота.

Звонит телефон, переводишь взгляд на него, а это что за штуковина.

Обводишь взглядом стол жены, силишься понять, где ты вообще.

Наконец удается сощурить глаза.

Снимаешь трубку, там голос секретарши напоминает, что тебе сегодня на прием к психоаналитику.

В ответ просишь отменить все приемы и встречи, чтобы никто больше не беспокоил, никогда.

Она смеется.

А тебе не до смеха.

Вешаешь трубку, закрываешь глаза и снова запускаешь руку жене в шорты.

Совершенно опустошенный, вечером едешь в метро, глядя на отражение жены и восхищаясь.

Ты восхищаешься не столько тем, что она так вкалывает, сколько тем, что вообще умудряется работать, несмотря на тайничок, который у нее между ног.

На самом деле ты восхищаться всеми женщинами, переводишь взгляд с одной на другую, тебе-то известно, что за тайну они хранят, ту самую, о которой мужчины даже не подозревают.

Что есть отчего умом тронуться.

Что женщины — они с какой-то прямо с другой планеты, раз головы не теряют.

Говорят нормально.

И держатся на ногах.

Не летают по воздуху.

Глядя в пустоту, открываешь рот и забавляешься, ахая и охая.

Дразнишься: у-у.

Громко мычишь: м-м-м.