Недолго пришлось Гераклу ждать первого поручения царя Эврисфея. Царь приказал Гераклу добыть шкуру немейского льва. Этот свирепый лев, порождение ужасного дракона Тифона и Ехидны, жил в окрестностях города Немеи и наводил ужас на всех его жителей. Опустели окрестные леса и горы, звери давно уже ушли отсюда, и даже птицы не пролетали над этими страшными местами. Крепко-накрепко были закрыты городские ворота, никто не отваживался выходить в поле, неубранные хлеба осыпались на землю.

Пришел Геракл в Немею и поднялся в горы. Где-то там находилось логово свирепого хищника. Долго бродил Геракл по мрачным ущельям, заросшим вековыми деревьями. Уже солнце клонилось к вечеру, когда он наконец нашел огромную пещеру, где жил лев. Хищник еще не пришел с охоты, и у Геракла было время осмотреть его мрачное жилище. В пещере оказалось два выхода. Геракл быстро натаскал камней и завалил один из них. Потом спрятался в густых зарослях и стал ждать зверя. Лев появился, когда уже начало смеркаться. Он почувствовал присутствие человека и грозно зарычал. Его длинная, свисающая грива поднялась дыбом, страшный рык прокатился по вершинам гор.

Геракл схватил свой крепкий лук, мощно натянул его и пустил в хищника одну за другой три остроконечных стрелы. Но они отскочили от зверя, даже не поцарапав его шкуры. Только сейчас Геракл вспомнил, о чем его предупреждали сведущие люди: шкура немейского льва была неуязвима для стрел. А чудовищный лев повернулся в ту сторону, откуда прилетели стрелы, и, высоко подпрыгнув, мощным броском кинулся на Геракла. Схватил герой крепкую палицу и со всей силы обрушил ее на голову льва. Оглушенный страшным ударом, лев свалился на землю. Не мешкая ни секунды, Геракл подскочил к поверженному хищнику и своими могучими руками обхватил его за шею. Он так сильно сдавил льва, что задушил его. Потом взвалил хищника на плечи и принес к воротам Немеи. Широко распахнулись городские ворота, и радостные, ликующие горожане высыпали навстречу своему избавителю. Они торжественно ввели его в свой город и устроили в его честь большие спортивные состязания. С тех пор они так и называются – Немейские игры – и проводятся каждые три года. И в те дни, когда идут игры, должны остановиться даже самые ожесточенные сражения.

После того, как торжества закончились, Геракл понес немейского льва в Тиринф, надо было рассказать Эврисфею о том, что его задание выполнено. Побледнел от страха трусливый Эврисфей, когда увидел, какого страшного и опасного зверя победил Геракл. Но не столько убитый лев напугал царя (ведь он был теперь не опасен), сколько сам Геракл. Понял Эврисфей, какой нечеловеческой силой обладает герой. И он запретил ему приходить в город, а когда Геракл приносил ему доказательства своих побед, он только взглядывал на них с высоких городских стен. Да и сам Геракл не стремился встречаться с царем. Он поселился недалеко от Тиринфа и проводил время в военных упражнениях. Но Эврисфей все равно не чувствовал себя в безопасности. Он велел соорудить бронзовое убежище в виде сосуда, где прятался от Геракла, а все свои поручения он передавал ему через своего вестника Копрея.

Только успел Геракл вернуться после своей первой победы, как Эврисфей придумал ему новое дело, сложнее первого. На этот раз Гераклу предстояло отправиться в город Лерну и убить страшное чудовище – лернейскую гидру с телом змеи и с девятью драконьими головами, которая обитала в окрестностях Лерны. Породили ее, как и немейского льва, все те же Тифон и Ехидна. Никакого спасения не было от этого ужасного чудовища. Извиваясь громадным телом, выползала гидра из своего логова и пожирала всех, кто попадался ей на пути, будь то животное или люди. Немало смельчаков находилось, которые выходили сразиться со страшной гидрой. Но никому не удалось одолеть ее, а все герои давно уже переселились в царство мертвых.

Вот теперь и Гераклу предстояла встреча с этим ужасным чудовищем. Накинул он на свои могучие плечи шкуру немейского льва и отправился в Лерну. Вместе с ним пошел Иолай, сын брата Ификла. Сели они на свою быстроходную колесницу и очень скоро были на месте. Ни единой живой души не встретили они по дороге, тихо и безлюдно было у городских ворот. Все боялись чудовищной гидры и опасались выходить даже на городские стены. Опустел когда-то многолюдный и шумный город.

Геракл направил своих мощных коней к ближайшей роще, оставил там Иолая, а сам пошел разыскивать логово гидры. Скоро он увидел мрачную пещеру, которую со всех сторон окружали топкие непроходимые болота. Тяжелый дух подымался над этим гиблым местом. Здесь и жила кровожадная гидра. Она уже почувствовала приближение человека и тяжело выползала из своей мрачной норы.

Геракл натянул тетиву своего мощного лука, и острые стрелы полетели в толстое извивающееся тело. Рассвирепевшая гидра поднялась на своем громадном хвосте и хотела уже броситься на храброго героя, но Геракл мощным ударом свалил ее и со всей силой придавил к земле. Напряглась гидра, обвила своим толстым хвостом его ногу и стала тянуть Геракла к земле. Но как скала стоял герой и, размахивая мечом, стал рубить одну за другой головы ужасному чудовищу. Но чем больше он срубал голов, тем больше их вырастало. На месте одной срубленной головы вырастало две. А тут еще на помощь гидре явился ее приятель, огромных размеров рак Каркин. Выполз он из болота и впился огромными клешнями в ногу Геракла. Стряхнул Геракл это чудовище со своей ноги и растоптал его, а сам все продолжал рубить головы ужасной гидре. День начал клониться к вечеру, а конца этой битве не было видно. Устал ждать Иолай, когда же вернется его дядя, и прибежал ему на помощь.

– Зажигай рощу, – только и успел крикнуть ему Геракл, и Иолай тут же понял, что ему надо делать.

Он побежал обратно, зажег рощу, а когда деревья запылали, схватил горящее дерево и, как головешкой, стал поджигать свежие раны на шее гидры. Только тогда новые головы перестали вырастать, и тело гидры ослабло.

Наконец Геракл отрубил ей последнюю голову, и гидра рухнула побежденная. Взял Геракл ее голову и зарыл глубоко-глубоко в землю, а сверху еще и тяжелым камнем придавил, чтобы никогда уже она не смогла вырасти снова. А потом рассек тело гидры и обмакнул в ее смертельный яд свои стрелы, чтобы раны от них стали неизлечимыми.