– Нет.

– Переместиться прямо к тебе мне Венец помог, – смягчаясь, решилась объяснить Таня. – После того как я взяла его в руки, смогла не только путешествовать в пространстве без особых проблем, но и летать, и… в общем, сам понимаешь, это действительно могущественная вещь.

– Ну да, получше браслета, – сказал Лешка и почему–то сильно покраснел, будто сконфузившись.

– Да нет уже браслета! – воскликнула Таня и тут же нахмурилась. – Я отдала его Кристе, черт…

– Ты с ума сошла? Не верю. – Лешка недоверчиво оглядел девушку. – Сама?! Или, что я говорю, заставили, наверное…

– Долго рассказывать. – Таня, не сдержавшись, жалобно вздохнула. – Слушай, если я тебе мешаю, я уйду. А если нет – можно мне в ванную ненадолго, а? Я и так проторчала на вашей крыше между башнями несколько часов, пока твой отец наконец уехал. Обещаю, потом тебе все подробно расскажу.

– Я сейчас тебе воду включу. – Лешка засуетился. – А ты это, раздевайся. Вернее, нет, то есть… – Он смутился. – В общем, не беспокойся, я тебя не выдам. Да и, черт, я рад, что ты здесь…

Таня тоже растерялась. Хоть она и решилась прийти сюда, но как же будет неприятно, если Лешка…

Скрывая тревожные огоньки в глазах, она подошла к столику и поспешно развернула мокрые тряпки: в свете огней маленьких светильников, усеявших стену комнаты на самом верху, блеснул золотой обод, украшенный каплями изумрудов, остро сверкнул черный ромбовидный камень.

– Пусть вот тут постоит пока, высохнет, намочила немного… Ладно?

Лешка не ответил. Подошел к стене, откинул край ковра, скрывающего крышку люка.

– Ого! – изумилась Таня. – Неплохо тут у тебя.

– Да уж как есть. – Лешка вновь кинул быстрый взгляд на корону, поставил ногу на ступеньку и исчез в проеме люка.

Вскоре где–то внизу послышался шум льющейся воды.

Таня внимательно оглядела комнату: необычно, наверное, жить в круглой башне. Вдоль всей стены шел книжный шкаф, прерывающийся только маленьким камином и небольшим шкафчиком над ним. Полки завершались под самой крышей, куда можно было забраться по узкой приставной лесенке. Сам конус башни с внутренней стороны был густо увешан какими–то мешочками разного размера, сетками, непонятными предметами… Интересно, что там наверху Лешка хранит? Неужели те самые яды с химикатами?

Возле камина стояло большое мягкое кресло, подле него – низкий овальный столик, на котором мрачно поблескивал изумрудами Карпатский Венец, словно бы не одобряя Таниных мыслей.

Больше мебели не было, да и из вещей – лишь пушистый ярко–зеленый коврик с длинным блестящим ворсом, будто сотканный из настоящей лесной травы. А где Лешка спит? Или это всего лишь одна из его комнат? Скорей всего… Может, его спальня внизу? Таня смутилась: да какая ей разница? Если все будет хорошо, она немножко отдохнет и тут же улетит. Хотелось просто его увидеть, вот и все. Или же проверить, как он к ней относится? Да нет, это ерунда, мелочь…

– Иди, готово! – донесся снизу глухой Лешкин голос. Таня даже вздрогнула от неожиданности.

– Угу, – ответила она и поспешила спуститься, даже не взглянув на легендарную корону хотя бы еще раз.

В круглой ванне из розового мрамора девушка наконец–то расслабилась. Хорошо все–таки добраться до воды, окунуться в душистую пену, просто помыть голову. Правда, рана на плече вновь открылась, кожа вокруг рубца набухла и даже посинела. Таня поморщилась: саднит–то как, неужто венгерский дротик отравленный был? Ну ничего, надо будет потом чем–нибудь смазать.

Она медлила выходить из ванной: постояла, не спеша вытерлась ярко–красным пушистым полотенцем. На аккуратном изогнутом крючке висела чистая разноцветно–полосатая рубашка и классные черные трусы, похожие на боксерские. Лешкино? Его, наверное… Рубашка длинновата, а трусы прикольные… Наверное, чертик не обидится, если она позаимствует его одежду.

Таня боялась признаться даже самой себе, как ей трудно вот так взять и подняться по этой лестнице обратно в комнату, высунуть голову из люка, пройти по пушистому ковру, подойти к столику и… осознать. Если, конечно, у нее будет шанс это сделать. Если успеет вообще что–то предпринять.

– Проверяла меня, да? – Лешка сидел, развалившись в кресле, и смотрел на девушку пристально, но без злобы. Наоборот, показалось, что на дне глаз блестят знакомые веселые искорки.

Карпатский Венец, как и прежде, сиял на столике.

Таня присела на краешек кресла, подогнула под себя ноги, чтобы выглядеть более прилично: рубашка еле доставала до середины бедра.

– Я у тебя одежду взяла, ничего? Не хочется и дальше щеголять в страшном купальнике.

– Да перестань, для тебя же и оставил трусы и рубашку. – Лешка насмешливо улыбнулся. – Если хочешь, могу что–нибудь стащить женского, из Ружениных апартаментов, белье там, хм…