Моя точка зрения состоит в том, что доверие не является проявлением альтруизма и благочестия. В основе такого поведения лежит система логических представлений. В наших собственных интересах доверять другим людям и тем самым поощрять их усердный труд, мотивированный призом в виде куска пирога побольше, поскольку в конечном счете и нам достанется большая, чем раньше, порция.

Позвольте мне повторить: доверять другим – в наших интересах.

Вот некоторые соображения о том, как сказанное соотносится с моим анализом происходящего в Соединенных Штатах и за их пределами.

До сих пор американская культура строилась на отношениях взаимного доверия (и уважения). Не перестаю изумляться тому, что Внутренняя налоговая служба может доверять честности людей, самостоятельно сообщающих о своих доходах. В странах, где прошло мое детство, дело в этой области обстояло совсем иначе, и теперь я знаю почему. Там система представлений основывалась на идее неизменности пирога, и все следили друг за другом.

В США культура определяется следующим подходом к росту: «не останавливаться на достигнутом», и если вы будете много трудиться, то сможете поднимать эту планку все выше и выше. Более того, вас в этом поддержат. В культуре неизменного пирога происходит прямо противоположное. Людей возмущает, когда кто-то слишком предприимчив и явно выделяется из общей массы. Они начинают ставить ему палки в колеса, стараясь расстроить его планы. Это обычная практика в старой Европе.

Я полагаю, что вера в растущий пирог возникла в Соединенных Штатах благодаря обширности территории и многочисленным малозаселенным районам. Места и благоприятных возможностей хватало всем.

Сегодня эта вера еще очень сильна в сфере высоких технологий, в Кремниевой долине и на Уолл-стрит. Однако в других областях деятельности люди не столь оптимистичны. Мы читаем в новостях о том, что 1 % населения богатеет, в то время как остальные 99 % чувствуют, как ухудшаются условия их жизни, что общий пирог больше не растет – фактически он убывает. Это создает сильную неприязнь к успешным и богатым предпринимателям. Отсюда движение «Захвати Уолл-стрит». Растет враждебность к банкирам и биржевым спекулянтам.

С падением доверия начинается внутренний распад в политических кругах и обществе в целом. Культура обедняется, становится агрессивнее, приходят в упадок политическая и экономическая системы.

Quo vadis [45] , Америка?

[46]

Существует ли «абсолютная» истина? Ожидается ответ – конечно, да! Вся наука посвящена поискам и доказательству существования Истины. Однако ньютоновская физика считалась справедливой только в течение некоторого времени. Сегодня ей брошен вызов. То же касается теории относительности Эйнштейна.

Итак, существует ли абсолютная, непреходящая истина?

Я бы сказал так: истинна любая идея, которую разделяет все человечество в определенный момент времени. Она будет непреходящей, только если мы сможем остановить время.

Предположим, мы собрали всех жителей планеты в огромном зале. Люди обсудили значение некоего x и пришли к согласию. А затем время замерло. Ничто больше не меняется. На мой взгляд, они нашли Истину в данном вопросе.

Но поскольку время нельзя остановить и в ходе дискуссии все человечество не может прийти к общему мнению по тому или иному вопросу, абсолютная истина недостижима. Возможна только субъективная и временная правда.

Меня всегда удивляет, когда в споре кто-нибудь утверждает монополию на истину. «Это и есть истина», – заявляет он.

Но мы не знаем, что есть истина. Никто не знает. Каждый из нас основывается на своих представлениях о ней. Однако эти представления могут меняться со временем, либо столкнувшись с неоспоримыми аргументами.

Любая правда субъективна. Абсолютная истина является теоретическим конструктом, не достижимым на практике.

Вероятно, приняв сказанное выше, вы будете вести себя в спорах более гибко и откроете для себя разные точки зрения.

Вы не можете и не должны запираться в бункере своего всезнайства.

[47]

Я беседовал с доктором Роном Душкиным, прекрасным нью-йоркским гомеопатом. Мы знакомы много лет и делимся друг с другом всем, о чем думаем, что нас заботит, и даем друг другу советы.

Сегодня я рассказывал ему о том, что мне трудно сказать нет. Происходит ли это потому, что мне не хочется никого обижать или вступать с кем-то в конфронтацию? Или потому, что я привык к сложностям жизни? Потому ли, что проще уступить желаниям других людей, даже когда мне это не нравится?

Однако в подобном поведении нет ничего легкого и приятного, поскольку, не сказав «нет» и уступив, когда не хочется делать это, мы чувствуем обиду. Мы обижаемся на тех, кто, как нам кажется, виновен в ситуации; кто загнал нас в угол, так что мы не смогли отказать.