Михаил прошелся вокруг машины, отмечая слабую коррозию корпуса.

Удивительно, но "Грифон" все еще был в неплохой форме.

И только теперь Михаил сообразил, откуда столько света: южнее за чередой базальтовых нагромождений, а может даже еще дальше, откуда-то из земли лился теплый белый свет. В небо рвались гигантские протуберанцы.

Михаил попытался на глаз прикинуть их размер и ужаснулся: как минимум пару километров. А то и больше.

Приходилось постоянно жмуриться. Михаил потянулся к глазам, забывая, что на голове шлем.

"Слава Богу, - отметил он про себя, - что шлем непрозрачен. А то - прощайте глаза".

Внутреннюю поверхность занимал светодиодный экран, на котором ретранслировалась картинка окружающего мира через несколько миниатюрных камер.

Вернувшись в кабину, Михаил наскоро перекусил и отпил немного воды.

– Когда ты счастлив, то не станешь вспоминать богов, - слова приемного отца Андрея неприятно саданули по душе.

Михаил впервые пришел в гости к новой семье брата.

Жили они весьма небедно. Не сказать, что роскошно, но с большим умом. Андрей, кстати, как потом отметил про себя Михаил, тоже перенял этот эпикуреизм.

– Вы так считаете?
– осторожно спросил Михаил.

– Это непреложная аксиома, - улыбнулся отчим.

– Аксиомы недоказуемы, - подал голос Андрей из гостиной, - следовательно, они могут быть и не верными.

– Они очевидны и не нуждаются в доказательствах. А кто идет против них, тот страдает.

– Ладно, отец, - вошел Андрей, - не надо смущать моего брата.

И они прошли за праздничный стол.

Позже, когда они вдвоем с Андреем вошли в комнату последнего, Михаил заметил:

– А они тебя любят. Я имею в виду новых отца и мать.

Андрей как-то странно посмотрел на него, но ничего не ответил.

Он достал из шкафа начатую бутылку коньяка и разлил по рюмкам. Выпив первым, он вдруг спросил:

– А мама?

– Что "мама"?

– Она вспоминала обо мне?

– Всегда, - чуть помедлив, ответил Михаил. Он резко запрокинул голову и выпил коньяк.

– На все воля Аллаха, - пробормотал Андрей.
– Я ее ни в чем не виню. Знай это...

Дальнейшая дорога лежала к неведомому свету.

"А что потом?" - спросил себя Михаил. И впервые ощутил свою беспомощность. Он словно влез в зыбучие пески и теперь не мог сам себя вытянуть.

Наблюдая за рождением протуберанцев, ему вдруг в голову пришла мысль, что он находится на солнце.

"Тьфу ты!
– Михаил отогнал эту мысль.
– Если бы это было так, то я давно бы сгорел".

Он направил датчики на растущую гигантскую спираль нового протуберанца.

Прошло минут пять, прежде чем на мониторе высветились первичные данные: "Температура - шесть тысяч; химический состав - присутствие линий водорода, гелия..."

Он присвистнул.

"И куда это я еду?" - Михаил тяжело вздохнул.

Датчики вынесли на экран данные о магнитном и радиационном поле. Скорее всего, впереди лежал термоядерный океан плазмы, сходной по своей природе с солнечной.

Михаил остановил машину.

Вот он логический конец пути. Теперь ничего не осталось, как возвращаться назад. Океан плазмы, лежащий далеко на юге, пересечь было нечем.