Да и вообще, только во время какого-либо механического действия, будь то ходьба, либо монотонная робота, он более или менее мог связно размышлять.

– Понимаешь, порой мне кажется, что я вижу узоры.

Андрей в непонимании изогнул брови "домиком".

– Узоры Норн. Те узоры, что сплели нити, на которые нанизаны все вещи нашего мироздания. И они связываются в некий странный лабиринт...

– Да ты сам себя слышишь?
– в тон ответил Андрей.
– Норны, Мидгард, Мусель... тьфу ты! Послушай, Миша, ты себя хоть со стороны слышал?

– Да я понимаю, что логика моих мыслей тяжела для понимания. Но ты постарайся выйти из обычных рамок.

Андрей махнул рукой.

– Представь, что наш мир это общая комната, из которой можно попасть в другие комнаты, но только при наличии ключика от дверей.

– Ну, допустим.

– Имея этот самый ключик, я свободно прохожу по комнатам. Сейчас я, так сказать, в "земном мире", потом в...

– ... лунном, - бросил Андрей, кривовато усмехнувшись.

Михаил резко замолчал. Он несколько секунд пристально смотрел на брата, потом залпом допил коньяк и молча вышел вон.

– Что там случилось?
– вошла Маша.

Отвечать не хотелось.

– Да ничего особенного...

Андрей резким движением влил коньяк в рот.

– Что-то я устал сегодня.

Он оставил жене рюмку и пошел к себе в кабинет.

Книги читать не хотелось. В голову лезли слова Михаила.

– Наверное, зря я так резко. Что он там говорил?

"Мне, кажется, что вижу узоры... Те узоры, что сплели нити, на которые нанизаны все вещи... Они связываются в лабиринт..."

– Если честно - бред! Бред, какого-то буддистского монаха. Он со своими путешествиями совсем себе разум просрал... Надо с Михаилом завтра поговорить.

Андрей сжал зубы: ему казалось, что он теряет брата. Словно тот какой-то законченный алкоголик.

– Нет, надо с ним поговорить. И даже сегодня. А то эти его путешествия на острова Океании ни к чему доброму не приведут.

– Он ушел, - в комнату вошла Маша.

– Что? Кто ушел?

– Миша... Забрал свои вещи, вызвал такси и...

– Давно?

– Минуту назад.

– Чего ты сразу не сказала!
– Андрей вскочил.

– Откуда мне знать, что там у вас происходит!

Маша резко развернулась и вышла из кабинета.

Андрей нервно заходил туда-сюда.

– Как маленький ребенок!

День заканчивался крайне неудачно.

Как и большинство людей, Андрей не хотел признавать свои ошибки.

"Да, безусловно, они есть... Даже глупо бы было отрицать, - он с силой потер глаза, будто считал, что от этого станет легче.
– Только в кино можно все контролировать: мысли, действия, чувства..."

– Ядрить твою мать!
– он тяжело вздохнул.

Многого в жизни можно было бы избежать, много достичь, если только уметь все контролировать. Но даешь себе в чем-то поблажку и всё. Конец Порядку...

Андрей набрал полные легкие воздуха и задержал дыхание.

Как быстро забываются победы. Путь к ним тяжел и труден, но стоит достичь чего-то большего, как все можно потерять, из-за того, что "отпускаешь вожжи".

– Я человек! Я не слаб! Я не силен!
– тихо зашептал Андрей свою старую "формулу воина".
– Я контролирую себя, потому иду верно. Я вижу свои ошибки, и не дам им повлиять на мое будущее.

В этом толстячке с трудом можно было бы разглядеть мастера. Время и иная деятельность стерли черты классического воина.

"Завтра я начну... Почему завтра?
– Сегодня... Сейчас!"

Андрей встал и направился в гостиную.

Маша сидела к нему спиной и смотрела какое-то телевизионное шоу, с замахом типа "Что? Где? Когда?".

Он догадывался, что она чувствует его присутствие.

Андрей присел рядом.

– Извини, - как можно мягче сказал он.

Маша не отреагировала. Вернее, не подала вида.

"Так и должно быть!" - Андрей внутренне усмехнулся. Ему была видна вся дальнейшая беседа. Маша уже "проиграла" эту битву.

– Я действительно был не прав.

Жена повернулась.

– Не буду оправдываться... Наши отношения с Михаилом затуманили мне глаза.

Он прижал Машу и поцеловал в лоб по-отечески.

Она сдалась...

"Одно только "но": - сам про себя подумал Андрей, - я не испытываю тех чувств о которых говорю".

И было не понятно, считать ли это проигрышем для себя лично ...