Новая «внешняя среда» внесла серьезные коррективы в содержание моей работы. Прежде всего, это было создание и обеспечение дееспособности рыночных институтов. Приватизация и управление государственным имуществом, банковская система, налоговая инспекция, таможня, антимонопольные органы, комиссия по регулированию энерготарифов, землеустройство, фондовый рынок, внешнеэкономические структуры… Хотя большинство из них имели федеральный статус и формально подчинялись Центру, работали мы вместе и дружно. Все первые руководители этих структур по Пермской области каждый понедельник принимали участие в оперативках, которые проводил я. Вместе преодолевали старые и новые проблемы. Разница была в одном: при постановке задач руководителям подразделений администрации области я использовал глагол «поручаю», федералам – «прошу». В 2003 году Виктор Иванович Мишин, заместитель министра по налогам и сборам, а в 1992 году – начальник вновь организованной налоговой службы по Пермской области говорил мне, что в моем демонстративном «прошу» он чувствовал столько уважения и доверия, что оно было гораздо весомее любого «приказываю».

Первый (назначенный) губернатор Борис Юрьевич Кузнецов возложил на меня огромную ответственность, но и наделил не меньшими правами при дележе многих больших и вкусных «пирогов».

Разработка областного бюджета (включая дотации, субвенции, перераспределение средств между городами и районами), его исполнение, формирование и использование заложенных в бюджет резервов (тогда эта строчка существовала).

Формирование всех внебюджетных фондов, в том числе дорожного. Распределение всех видов льготных кредитов (существовали и такие), выделяемых в распоряжение администрации области.

Распределение между коммерческими структурами контрактов на реализацию экспортной продукции для приобретения за счет этого сахара, зерна, других продуктов питания. Очень выгодных для них контрактов, суммарный годовой объем которых оценивался от 20 до 50 млн. долларов.

Выделение коммерческим структурам квот на подобные же операции внутри страны. Суперприбыльные операции.

Составление списка объектов капитального строительства на очередной год.

Выделение квот на использование природных ресурсов (от нефтяных до лесных).

И плюсом к тому – множество «экзотических мелочей», которые, слава Богу, стали уже достоянием истории: выделение «в долг» средств на зарплату «федералам» (например бершетским ракетчикам или пермским чекистам); распределение между предприятиями и объектами социальной сферы дополнительно выделенных области денежных знаков (в стране существовал острейший дефицит наличности); поиск помещений под создаваемую тогда таможню…

И много еще чего.

Хотя формально мое решение по всем этим вопросам было предпоследним (последним было слово губернатора), фактически на 95, а то и 99 процентов оно было последним. Не могу припомнить, когда бы Б. Кузнецов «зарубил» предлагаемое мною решение. «Недостающие» один или пять процентов относятся к случаям, когда визитер обращался непосредственно к губернатору и получал «добро». Но это было исключением, а не правилом.

Даже сейчас я удивляюсь, как удавалось делить «мирным путем» все это «вкусное», но очень ограниченное по объему, между сотнями претендентов, жаждущих урвать кусок побольше. Просьб было более чем достаточно. Но «на общих основаниях».

Естественно, недовольства хватало, в том числе, среди тех, кого я в других проектах, активно и не скрывая этого, поддерживал. Помню, например, как обиделся Андрей Кузяев за то, что однажды Пермской товарной бирже перепало квот меньше, чем ее конкурентам. Да и депутат облсовета и коммерсант Сергей Левитан, считая себя обделенным, не раз высказывал свое «фи» по ряду вынесенных «распределительных» решений.

Однажды с просьбой выделить очень выгодную квоту под покупку сахара обратился мой давний приятель Г. Р., к бизнесу имеющий отношение весьма далекое. Предполагаю, что он представлял интересы «третьего лица». Я объяснил ему, что на контракт претендуют еще восемь структур, и предложил подготовить конкурентное предложение (по цене, срокам поставки, логистике). Дальше состоялся следующий диалог:

– Но я к тебе пришел не по конкурсу, а по дружбе.

– А что про эту дружбу скажут остальные восемь претендентов?

– Это твоя проблема.

– Мне проблем и без этого хватает. В итоге одним другом стало меньше.

Тем не менее, за два с небольшим года пребывания на посту первого вице-губернатора мне ни разу не предлагали взятку или «договориться» и не угрожали.

Соответственно, никогда я не пользовался услугами телохранителей.

Между тем, обстановку в регионе в это время «стерильной» нельзя было назвать даже при наличии богатой фантазии. Стрельбы по поводу экономических интересов хватало. Не без посторонней помощи ушли в мир иной несколько бизнесменов новой волны, которых я неплохо знал по «прежней жизни» (заместитель заведующего отделом обкома КПСС А. Кужма, преподаватель моей кафедры В. Мордовин, работник обкома ВЛКСМ В. Хлызов).

До самой смерти Виктора Серафимовича Горбунова в 2007 году, когда появлялось «окошко» в командировочном графике посещения Перми, я всегда заходил к нему. Говорили о сегодняшнем, вспоминали былое. Одна из таких встреч совпала с сообщением об убийстве депутата Госдумы Владимира Головлева, который в начале 1990-х был челябинским коллегой Виктора Серафимовича по приватизации.

Обсуждая эту невеселую тему, выяснили, что даже в самый разгар приватизации пути Горбунова с криминальной средой тоже не пересекались.