Лишь супруги Ковалики не ходили на пляж. Превратив одну из комнат в мастерскую, художник все дни трудился. Он писал или пейзажи, очень недурные, или натюрморты — довольно однообразные, с постоянно повторяющимся «цветочным мотивом». Иногда, по настоянию жены, он мучился над портретом, который, как правило, ему не удавался, и не только потому, что позировала жена, а просто не лежала у него к этому душа и каждый раз приходилось совершать насилие над собой. Свободные часы супруги предпочитали проводить не на свежем воздухе, а за столиками многочисленных кафе, полупустых, ибо большинство отдыхающих загорало и купалось.

На четвертый день пребывания в Свиноустье Аристотель Бакс шел быстрым шагом по главной улице города, держа под мышкой грамматику и словарь шведского языка. Войдя в здание почтамта, детектив заказал разговор со Щецином.

«Коммутатор воеводского управления милиции? Соедините меня, пожалуйста, с майором Шиманским… Павел? Привет! Что нового? Ничего, в порядке, погода прекрасная. Мне нужен Рожновский, да, у тебя, завтра, я утром буду в Щецине, здесь регулярно курсируют катера на подводных крыльях, тогда и поговорим, привет». Арт честно старался не перерасходовать казенные деньги и свел разговор к минимуму, сразу же положив трубку, хотя за три минуты разговора он заплатил бы столько же, сколько и за одну.

Прекрасное средство сообщения — катер на подводных крыльях! Путешествие доставило Арту огромное удовольствие. Как ракета, несся катер по гладкой морской поверхности, лишь изредка сбрасывая скорость, а потом опять приподнимал нос и мчался вперед. Ровно гудели мощные моторы. Трасса от Свиноустье до Щецина длиной в семьдесят километров по Щецинскому заливу была преодолена ровно за час. В морском порту Арта ждала машина из управления.

Я с радостью встретил друга.

— Ну как твоя шахматная партия? — спросил я его.

— Ход за противником, а я, как видишь — грамматика и слова.

— Так шахматная партия закончена?

— Она только начинается. Это умная игра, Павлик, поэтому я и не удивляюсь, что ты…

— Рожновский сейчас прибудет, — перебил я, посмотрев на часы. — Как ты просил, мы вызвали его на десять утра. Тебе потребуется протоколист?

Арт укоризненно посмотрел на меня:

— Вот что солнце делает с человеком… Этот тип придет сюда не для того, чтобы признаться в убийстве собственной жены. И магнитофон не включай, ленту понапрасну не порть. Разве что он и в самом деле решит признаться.

В дверь постучал сержант и доложил, что ко мне прибыл некий Рожновский. Я велел просить.

— Рожновский, мужчина лет пятидесяти, принадлежал к тому типу людей, даже внешний вид которых говорил о том, что они преуспели в жизни. Спокойный, исполненный собственного достоинства, он держался свободно, удобно разместился в кресле и закурил предложенную мной сигарету. На Арта даже не взглянул. А если бы и взглянул, вряд ли бы запомнил молодого человека с маловыразительным лицом, гладко причесанного. На всякий случай (а вдруг Рожновский появится в «Альбатросе») Арт спрятал очки и гладко причесался — и сразу изменился до неузнаваемости, не нуждаясь ни в каких дополнительных мерах по изменению внешности.

— Мы вызвали вас в связи со смертью вашей жены, — начал я, не зная толком, что сказать, а Аристотель молчал и не думал приходить мне на помощь. — Вот коллега хотел бы задать вам, спросить вас…

Тут Рожновский снизошел до того, что обратил свое внимание на Бакса:

— У вас есть что-нибудь новое?

— Не совсем. — Без очков Бакс выглядел как-то странно, производил впечатление робкого молодого человека. — Я хотел спросить… спросить… почему вы не принимали участия в прошлогоднем шахматном турнире в «Альбатросе»?

Прежде чем до меня дошел смысл этого вопроса, я был изумлен реакцией на него Рожновского. Он побледнел, руки его задрожали так, что он с трудом погасил в пепельнице сигарету. «Видно, в этих шахматах и в самом деле что-то есть», — подумалось мне.

Так как Рожновский продолжал молчать, Арт спросил его:

— Вам неясен мой вопрос?

— Нет, ясен, конечно, — спохватился тот. — Извините, но он… но я… это так неожиданно. Я шел в управление милиции в надежде узнать новое о моем деле, может, дать дополнительные сведения, если бы они понадобились милиции…

— Вот и считайте, что милиция как раз хочет получить такие сведения. Я слушаю вас.

Рожновский не сразу решился ответить, ясно было, что он пытается собраться с мыслями, думает, что сказать.

— Не понимаю, какое значение могут иметь шахматы, но если это вас интересует… Видите ли, у меня в прошлом году не было отпуска. Впрочем, у меня, как правило, вообще не бывает отпусков. Я, знаете ли, являюсь владельцем небольшого частного предприятия, которое требует моего постоянного присутствия в Щецине, а кроме того, я достаточно устал от шахмат за прошедший сезон, то есть за осень и зиму, впрочем, я намерен оставить большой спорт, молодежь наступает нам на пятки…