Людям сурьезным и детишкам малым такое слушать не надобно: не так могут понять, а отсутствие юмора – это сродни импотенции, которую ни голой натурой, ни лекарствами заморскими не вылечишь.

Ну, так слушайте историю про Герасима и собачку.

Щеночек был такой маленький-маленький и пищал так жалобно, что заплакали все бабы, а мужики, которых не прошибет жалостью никакой сирота Казанский, захлюпали носами и пошли по домам, почесывая затылки и думая, что не было у Герасима забот, так завел себе кобеля.

Герасим держал щеночка в картузе, смотрел на него умильными глазами и бормотал что-то типа: ну-ну, поглядим мол. Так и прилипла к щенку кличка Ну-Ну.

Щеночек рос не по дням, а по часам и скоро оказался великолепной кавказской овчаркой, здоровой и подчиняющейся только хозяину. Герасим командовал ею одним пальцем: палец вверх – собака сидит, палец вниз – лежит, поманит пальцем – бежит к хозяину, погрозит пальцем – гавкает. А уж если Герасим куда-то пальцем покажет, то Ну-Ну бежит как вихрь в том направлении, хватая всех, кто подвернулся по пути или, кто является ему неизвестным, как пастух сгонял всех в кучу и подгонял ее к Герасиму. Потом Герасим уже пальцем показывал, кому идти к барыне, кому идти на конюшню, а кому в пешеходную прогулку с эротическим уклоном.

Все боялись, когда Герасим один выходил во двор. Это значит, что Ну-Ну где-то притаился и как только Герасим уйдет, то он наведет на дворе свои порядки. И тогда всем приходилось хором кричать: «Ге-ра-сим!!!», чтобы тот вышел на улицу и приструнил собаку, дозволив дворовым ходить по всем хозяйственным надобностям.

А однажды барыня вышла во двор, чтобы посмотреть, как, где и что делается. Ну-Ну, будучи в затруднении определить, кто же это такая, если даже ей Герасим кланяется, тихонько подошел сзади и неожиданно гавкнул, отчего у барыни случился спазм мочевого пузыря. Спазм этот стал повторяться, как только барыня увидит собаку или услышит ее голос. Тогда барыня вызвала Герасима и сказала, чтобы он убрал собаку. Герасим потупил голову и промычал что-то типа: «Будет сделано, матушка-барыня», а присутствовавшая при этом ключница все говорила, что по губам поняла, как Герасим сказал: «Все зло идет от …ядей» и потом все клялась Герасиму, что она к решению матушки никакого отношения не имеет.

Герасим вышел на улицу, подозвал к себе собаку и сунул ей под нос свой огромный кулачище. До чего же умный пес, сразу хвост поджал, престал вообще гавкать и спрятался под крыльцом Герасимовой будочки, иногда выглядывая оттуда и мотая головой, обещая всем: «Ну-Ну, погодите. Вот все уляжется, я вам покажу кузькину мать». В усадьбе снова наладилась прежняя жизнь.

Дня через два барыня спросила Герасима, что он сделал с собакой. Герасим опять что-то промычал типа: «Задолбали вы меня со своей собакой». Барыня вся побледнела, заплакала и запричитала:

– Что же ты, душегуб, наделал? Зачем ты тварь Божью утопил в пруду? Ведь душа ее неприкаянная будет являться по ночам, и мстить всему моему роду. И все из-за тебя, скотина ты непонятливая.

Герасим снова промычал типа: «Задолбали вы меня со своей собакой» и вышел из покоев на улицу. Выйдя на средину двора, он махнул рукой так, что вся дворня поняла: собаке вышла амнистия и начала ходить в хозяйственные помещения вдоль стенок и перебежками.

Ну-Ну вышел из-под крыльца, сыто потянулся и пошел осматривать свои владения.

В этот день барыня весь вечер провела в моленье в отведенном для этого уголке, воздавая благодарности Богу за то, что он вложил в душу Герасима доброту и благородство, умение хранить все барские тайны и ласковое обхождение.

О том, что вышло из всего этого, слушайте в следующем рассказе.

Как добросовестный работник жилищно-коммунального хозяйства Герасим большую часть времени суток проводил на улице. На день работников ЖКХ Герасиму был подарен деревянный свисток, который мог выдувать и трели соловья, и трели городового, а также маты пьяного околоточного надзирателя. В помещение Герасим заходил только для того, чтобы попить горячего чайку или похлебать наваристых щей, которые с превеликим мастерством варила кухарка Авдотья.

Щи Герасим хлебал молча, уставившись глазами в тарелку и зорко следя за тем, чтобы борода не макнулась в щи. Откушавши щей, Герасим, как солдат сверхсрочной службы, шел исполнять свои дворницкие обязанности, если дело происходило днем, или шел сторожить, если дело было ночью.

По ночному делу щи являлись дополнением к тайскому массажу, который Авдотья выучила специально для того, чтобы научить Герасима говорить. Слова удовольствия у большинства людей вырываются непроизвольно, так и Герасим мог непроизвольно заговорить. Правда, Авдотья боялась, что первыми словами Герасима будут примерно те, из-за которых вот уже несколько лет одна половина мужиков деревни воюет с другой половиной мужиков.

Никто в нашей деревне и предположить не мог, что девки-озорницы выучили Герасима грамоте. И вот Герасим пишет нашей барыне заявление по всей канцелярской форме и с подписью.

Барыне нашей матушке

Марии Петровне Сидоровой

заявление

Вели матушка выдать мне досок для подсобки куда я буду ложить веник с лопатой и куда сам буду прятаться от дождей и ветров