Шрифт:
Почтила своим посещением и барыня. Обошла все комнатки, проверила мягкость постели во всех ее концах, присела за стол испить чая из самовара и сказала:
– Вручаю я, Герасим, в твои руки самую себя. Будешь охранять покой мой и жизнь от разбойников всяких. Дом твой, как военная крепость, уютно в нем и спокойно. Давай, топи баньку и жди в гости.
И часто над банькой вился из трубы легкий дымок. Если дымок почти не виден, то топится банька березовыми дровами для матушки-барыни. Если из трубы идет сизый дымок с искорками, то банька топится можжевельником для Герасима и Авдотья делает ему тайский массаж перед тем, как пойти в парную.
Со временем Герасим стал лощеным мужиком в красной атласной рубахе с желтым кушаком, в чесучовых шароварах и блестящих хромовых сапогах.
А вскоре произошло то, о чем никто даже не мог и помыслить. Но об этом в следующем рассказе.
Удивительное событие
Герасим сидел у себя в теплом туалете и читал газету при свете, проникающем через маленькое застекленное оконце, сделанное под самым потолком
Русский инвалид. 1822. N 217
(выход в свет 9 сент.).
В. И. КОЗЛОВ
«Кавказский пленник», повесть. Соч. А. Пушкина
СПб., в типографии Н Греча, 1822. 53 стр. и с портретом автора.
Тут дверь туалета открылась, и Авдотья скороговоркой заговорила:
– Да что ж ты тут рассиживаешься-то окаянный, барыня тебя уже обыскалась. Там какое-то прошение в губернию надо составлять, а кроме тебя и написать-то грамотно некому. Давай, беги скорее в барский дом-то…
– Нет, это надо же как получается, – думал с обидой Герасим, – даже с газеткой спокойно посидеть не дадут. В кои-то веки решил о жизни своей подумать, так ведь не дадут и все потому, что я им слова сказать не могу. А вот возьму сейчас встану да как крикну на Авдотью, – какого… тебе здесь надо, что ты человека от дел отрываешь, да пошла ты со своей барыней…
Авдотья вдруг упала на свою пышную задницу, и мелко закрестилась, потихоньку отползая к дверям из пристройки. Выскочив за дверь, она подхватила юбки и бегом помчалась к барскому дому.
Герасим посмотрел на себя, стоящего со спущенными штанами, и никак не мог понять, чем же он так напугал Авдотью, которая знала его вдоль и поперек.
– Надо же, – думал Герасим, – ну никакого уважения. Нет бы, в дверь постучать да разрешения спросить, а нельзя ли к вам, уважаемый Герасим, в домик-то войти?
Внезапно Герасиму показалось, что в доме кто-то разговаривает и именно теми словами, которыми он думает. Осмотрев все в горнице, он не нашел никого и прокашлявшись обратился в красный угол, чтобы сотворить молитву:
– Отче наш, иже еси на небеси, да святится имя Твое, да будет воля Твоя на земле, как на небе, хлеб насущный дай нам днесь…
И вдруг Герасим хлопнул себя по рту. Да ведь он это сам говорит. Да ведь это Господь ему уста отомкнул. Да ведь это значит, что услышал Господь мечты Герасима и стал помогать ему.
– …и прости нам долги наши, как и мы прощаем должников наших и не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого. Да будет сила Твоя во веки веков. Аминь.
Герасим троекратно осенил себя крестным знамением и трижды до полу поклонился.
– Услышал Господь мольбы мои, – сказал Герасим и вышел на улицу.
На крыльце Герасим во всеуслышание рявкнул:
– Ну-Ну, ко мне!
Ну-Ну, ни разу не слышавший от Герасима ни слова, испугался и убежал в сторону скотного двора.
На площадке перед барским домом было пустынно. Над всем имением висела зловещая тишина.
– Попрятались нечестивцы, – удовлетворенно подумал Герасим, взойдя на крыльцо барского дома.
Взявшись за бронзовую ручку двери, Герасим увидел через стекло спину убегающего дворецкого, а в это время на пригорке пылила двуколка великого русского писателя Н. В. Гоголя.
Лайка Нюшка
Если говорить совсем правду, то мою собаку звали не Нюшка, а Нюрка. Попробуйте позвать такую собаку и крикните громко: «Нююююррррккаааа!» А потом мы будем смотреть, как вы остановите свою упряжку.
Нюшкой собаку назвала моя жена. Мне подарили этого щенка в обмен на песцовую шкурку. Сказали, ездовая собака. Думали, будет, как все, серого цвета, а она выросла ослепительно белой. Только носик розовенький. И хвост колесом. А еще она умела улыбаться. Говорят, все лайки умеют улыбаться. Наверное, но моя Нюшка улыбалась, как обыкновенная девушка, которая ждет своего парня и видит, что он идет. Собака, как собака, серьезная, послушная, а как увидит, что я иду, так и улыбается во всю пасть. И я ей улыбаюсь. Люди смеялись: «Смотри, не влюбись в свою Нюшку». А что? Старики рассказывали, что мы никогда не умираем, а просто переходим жить из одного тела в другое тело. Я в это верю. Мне кажется, что я уже все видел, встречался с людьми, которые живут в других странах. И, может быть, и Нюшка была раньше женщиной, красивой, с белыми волосами, красивыми глазами, и она царствовала в северном государстве, и суровые мужчины подчинялись каждому ее жесту.