И учительница улыбнулась.

— Это уж ты хватил, ЯНКЕЛЕВИЧ!

— А за деньги хотя бы будут? — спросил он.

— Смешной, ведь при коммунизме не будет денег, — ответила она.

И тогда мой сын заявил, что в таком случае наша семья уже живет при коммунизме — у нас не было ни яблок, ни денег.

ЯНКЕЛЕВИЧ обратился в зал.

ЯНКЕЛЕВИЧ. Эти сардинские евреи почему-то слушали меня, не перебивая. А я им рассказывал про ту жизнь, где, если и снимают повязку со рта, то только для того, чтобы связать ею руки.

— Ни одна страна не дала такого бандита, как Сталин, — заявил я.

И тут они взорвались! Они были задеты за живое!

ЯНКЕЛЕВИЧ. (голосом мафиози) А Дженовезе? А Лукиано? А Аль Капоне?

ЯНКЕЛЕВИЧ. (своим голосом) Дети! Младенцы! Что, у вас были процессы? Или коллективизация? Или полное закрытие эмиграции?!

ЯНКЕЛЕВИЧ. (голосом мафиози) Но у нас отрезают головы.

ЯНКЕЛЕВИЧ. (своим голосом) Сколько?

ЯНКЕЛЕВИЧ. (голосом мафиози, неуверенно) Восемь, десять…

ЯНКЕЛЕВИЧ. (своим голосом) За какой период? За час?

ЯНКЕЛЕВИЧ. (голосом мафиози) За год.

ЯНКЕЛЕВИЧ. (своим голосом) Бирюльки! У нас летели тысячи в день! Лес рубят, щепки летят! Взмах пера — и несколько тысяч — тю-тю! Мигнул — пару тысяч долой! Кивок — и…

ЯНКЕЛЕВИЧ. (голосом мафиози) Ладно, хватит! Кончай пугать! Мы не из трусливых! Или три миллиона — или…

ЯНКЕЛЕВИЧ. (своим голосом) К сожалению, я вижу, что вас эти проблемы не волнуют. А насчет трех миллионов — так я не против.

ЯНКЕЛЕВИЧ. (голосом мафиози) То есть — вы согласны?

ЯНКЕЛЕВИЧ. (своим голосом) Конечно. Я ведь уже сказал. Именно три миллиона.

ЯНКЕЛЕВИЧ. (голосом мафиози) То есть — мы можем звонить в общину?

ЯНКЕЛЕВИЧ. (своим голосом) Что за вопрос… Конечно, звоните.

ЯНКЕЛЕВИЧ вышел на просцениум.

ЯНКЕЛЕВИЧ. (в зал) Я-то думал, что речь идет о той самой смете, о школе. Я думал, что они — строители…

Надо сказать, что община была встревожена. Все, кроме меня, уже знали, что меня похитили. Но не знали только, кто — АБУ Нидал, «Народный фронт освобождения Камеруна», «Долой Хомейни!»

Лично Шац звонил всюду и все отвечали: «Нет, ЯНКЕЛЕВИЧА не брали».

Евреи не знали, что и подумать, что с ними случается довольно редко.

И именно в этот момент мои сардинцы набрали номер общины.

И ШАЦ сорвал трубку.

Слышен телефонный разговор, который ЯНКЕЛЕВИЧ комментирует в зал.

ШАЦ. (кричит) Где ЯНКЕЛЕВИЧ?!

МАФИОЗИ. Тише… У нас.

ШАЦ. Прошу конкретнее! У кого — у нас? Какая организация?

ЯНКЕЛЕВИЧ (на просцениуме, в зал) Для него это было почему-то крайне важно.

МАФИОЗИ. Объединенный фронт освобождения Сардинских евреев.

ШАЦ. Вос?!

ЯНКЕЛЕВИЧ (в зал) Такой организации община, видимо, не слышала…

ШАЦ. Сардинских? Но причем тут ЯНКЕЛЕВИЧ? И почему так поздно звоните?

МАФИОЗИ. ЯНКЕЛЕВИЧ кушал.

ШАЦ. Но он жив?

МАФИОЗИ. Ну, раз он покушал… Можете убедиться сами.

ШАЦ. Дайте ему трубку!

МАФИОЗИ. (ЯНКЕЛЕВИЧУ) Держите! (ЯНКЕЛЕВИЧ взял трубку).

ШАЦ. Как вы себя чувствуете?

ЯНКЕЛЕВИЧ. Отлично! Если бы вы только знали, что это за люди! Какой стол, какие виды!..