– Тебе она нравится? – буркнул муж.

– Я вижу, что наш мальчик от нее без ума.

– Мальчик! – фыркнул Юдин-старший. – Все твое воспитание! Вырастила змееныша…

«Объявляю вас мужем и женой!» – прозвучало под сводами зала. Кто-то открыл шампанское, зазвенели бокалы… Новоиспеченный свекор чокнулся с молодоженами и странным образом успокоился.

– После драки кулаками не машут, – сказал он супруге.

Жанна Михайловна была ослеплена. Она не ожидала увидеть такую неприветливую, импульсивную красавицу. Невестка была слишком хороша, и это пугало. Как они с Ридом познакомились? Где? Почему встречались тайком? Мальчик никогда ничего не скрывал от родителей, а тут вдруг решился на такой шаг…

«Я сама подстрекала его, – признала госпожа Юдина. – Значит, я тоже виновата. Лучше мне помалкивать!»

Ее снедало любопытство, присущее каждой женщине. Где родственники этой Елены Прекрасной? Где подруги? Она хоть москвичка? Неужто столичная прописка и деньги подогрели ее любовь к Спиридону? Нет, он парень хоть куда, за него любая замуж выйдет без всякого расчета.

Однако Елена была невесела, держалась скованно, улыбалась натянуто, принужденно, и это бередило материнское сердце. Как будто невесту насильно под венец повели! Зато Рид так и сияет, так и светится…

– Она что, без роду без племени? – вторил мыслям жены Аким Иванович. – Что-то не видать никого…

– Потом расспросим. Сейчас не время.

– Поздно уже! Она теперь вошла в нашу семью, у нее и фамилия наша – Юдина.

Все подробности того памятного дня пронеслись перед внутренним взором Рида. Первая брачная ночь прошла сумбурно, скомканно. Он щадил Елену – едва дотрагивался, дышать на нее боялся, а она вдруг оттолкнула его, истерически разрыдалась. Раз за разом пришлось преодолевать ее сопротивление, ласками растапливать ее лед.

– Зачем ты женился на мне? Я же говорила, пожалеешь…

– Мой грех! Мне и замаливать…

– Лучше бы ты меня убил тогда…

– Молчи…

Он закрывал ей рот поцелуями, легкими, как лепестки цветка.

– Я и так мертвая… – шептала Елена. – А мертвые не могут любить…

– Значит, я тоже умру… Прямо сейчас…

Она пугалась, приподнявшись, вглядывалась в его лицо и с облегчением вздыхала:

– Ты живой, я по глазам вижу…

Она уснула, когда солнце поднялось над морем и со двора раздался шум воды – Антон поливал из шланга траву и цветники. Юдин же так и не сомкнул глаз, обдумывая ночное происшествие. Накануне вечером ему звонил отец, сетовал, что пока не удается вырваться в Крым.

– Но я непременно приеду, сын. С этой чертовщиной пора кончать.

Спрашивал, как идут дела на купленном объекте под Форосом. Между слов сквозило невысказанное беспокойство.

– Как там твоя жена? – наконец выдавил Аким Иванович. – Есть сдвиги?

Состояние невестки застыло на уровне хрупкого равновесия, между возбужденным сознанием и подавленной бессознательностью. Через неделю после женитьбы Спиридон признался отцу, при каких обстоятельствах он встретил Елену. Тот пришел в ужас.

– Почему ты сразу не рассказал мне все? Я бы подключил свои связи…

– Я полюбил ее. С первого взгляда… Я хотел, чтобы между нами не было никого и ничего. Только я и она. Это судьба, папа.

– Ты уверен, что она будет молчать?

– Мне все равно…

Храпова разбудил звонок телефона.

– Да? – сонно пробормотал он. – А, это ты?.. Какого дьявола в такую рань?.. Что?.. Не телефонный разговор?.. Ну, знаешь!.. Никуда сегодня не собираюсь… Хочешь встретиться?.. Что за спешка?.. Ладно, черт с тобой… Ладно, сказал! Приеду… на наше место…

Он поднялся и раздвинул шторы. В лицо ударило солнце. Оказывается, давно рассвело. Лохматый пес развалился в тени возле будки, откинув лапы. Храпов ему позавидовал.

– Даже на отдыхе поспать не дадут…

Он поплелся в ванную, включил прохладный душ. Сон отказывался уходить из разморенного тела. Вчера Василий Степанович перебрал спиртного, и это не замедлило сказаться. Года берут свое…

Наскоро перекусив бутербродами, он спустился по лестнице. На первом этаже спала приходящая домработница. Она допоздна провозилась с уборкой, а в таких случаях ей позволялось оставаться в доме до утра.

– Тимофеевна! Я уезжаю… Дождешься меня?

Женщина смутилась, торопливо провела рукой по растрепанным волосам. Хозяин всегда входил без стука – бесцеремонный, как ее покойный муж. Тот тоже признавал исключительно свое право. Она привыкла, потому и держалась. Другая прислуга убегала от Храпова уже через пару дней.

– У соседей вчерась собака какая-то выла… – доложила она. – Не к добру!

– У них нет собаки.

– Может, взяли? Только щенок скулит, а то вой стоял. Я ворочалась, ворочалась, еле уснула. Вы слыхали?