– Доброе утро! Мисс Меланжер?

– А вы Глен Бреслоу?

– Совершенно верно! Я Глен Бреслоу-Третий! То есть самый младший! Но вы не беспокойтесь! Весь опыт моего отца и деда вот здесь! – Он показал на висок под своей огненной шапкой волос. – А на стенах доказательства этого. Садитесь. Чай? Кофе? Латте?

Валенсия обвела взглядом стены с фотографиями этого Глена в обнимку с олимпийскими чемпионами-тяжеловесами, голливудскими звездами и другими вип-лицами и с облегчением села в кресло у столика, приставленного к его большому письменному столу, – ей было некомфортно стоять над мужчиной-мальчиком ростом вдвое ниже ее.

– Кофе, пожалуйста…

Глен Бреслоу-Третий вернулся за стол и подпрыгнул в свое кресло на лежавшую там подушку. Поерзав и утвердившись на ней, спросил:

– Эспрессо или американо?

– Эспрессо, – ответила Валенсия.

Теперь они сидели вровень, глаза в глаза. Он протянул к селектору свою маленькую ручку:

– Гаспар, два эспрессо. – И снова Валенсии: – Слушаю вас.

Она открыла сумочку, достала вложенное в прозрачный файлик «Брачное свидетельство», выданное фримонтской мэрией, и положила его на стол перед Гленом Бреслоу.

Он маленькой ручкой придвинул свидетельство к себе, бегло взглянул и сказал:

– Понятно. Развод. Это решено окончательно?

– Да, – твердо ответила Валенсия.

Тут в кабинет поднялся низкорослый бритоголовый Гаспар. С плечами, распирающими пиджак, он был похож на шкаф или, точнее, комод с вытянутыми руками, на которых лежал поднос с двумя чашками кофе, сахарницей, вазой с сушеными фруктами и еще одной вазой с печеньем и маленькими квадратными шоколадками.

– Вау! – восхитился Бреслоу-Третий. – Имейте в виду, миссис Меланжер, так он встречает только вип-клиентов.

Гаспар поставил поднос на стол, коротко кивнул и покинул кабинет, шагая разлаписто, как штангист-тяжеловес.

– О’кей, – сказал Бреслоу и высыпал в свой кофе сразу два пакетика сахара. – А ваш муж согласен на развод?

– Думаю, что да. Я ушла от него. Точнее, уехала. Он на том побережье.

Валенсия отпила кофе и утвердилась в своем решении иметь дело с этим адвокатом. Во-первых, судя по фотографиям на стенах, у него в клиентах действительно вип-клиенты. А во-вторых, он карлик, он не будет заигрывать с ней и тащить в постель.

– Давайте я изложу вам суть дела. Я ушла от мужа, причины не обсуждаются, это неважно. Важно, что я не претендую ни на что из его собственности, поэтому он даст развод. Иными словами, тут нет ничего сложного, просто я не могу с ним общаться и не хочу, чтобы он знал мой адрес и телефон. То есть мне нужен посредник. И если вы возьметесь за это дело, общаться с ним будете вы. Просто скажите, сколько это будет стоить.

– К сожалению, миссис Меланжер, сколько это будет стоить, вам заранее не скажет ни один адвокат. Моя ставка – триста долларов в час. Если ваш муж сразу согласится на развод и не будет ничего требовать от вас, это может стоить одного телефонного звонка, трех часов оформления бумаг и почтовых расходов…

«Тысячу баксов», – прикинула Валенсия.

– А если он начнет выставлять какие-то условия… – продолжал Глен Бреслоу.

– Он не будет выставлять никаких условий, – остановила его Валенсия. – Он уже сам хочет развестись.

– Вы уверены? С такой женщиной?

– Да.

– О’кей, – вдруг совсем иным тоном, по-деловому, сказал карлик, достал из ящика стола довольно старый диктофон и положил на стол. – Вы не возражаете? Я должен записать на пленку.

– Пожалуйста.

Он включил диктофон и произнес:

– Офис адвоката Глена Бреслоу, клиентка – миссис Валенсия Меланжер. Миссис Меланжер, вы обратились ко мне с просьбой оформить развод с вашим мужем, – он заглянул в брачное свидетельство, – Марком Меланжером. Вы действительно не будете выставлять ему никаких условий, требовать части его недвижимости, акций или другой собственности, компенсаций или денег?

– Нет, не буду.

– Пожалуйста, повторите подробней.

– Я, Валенсия Меланжер, подтверждаю: если мой муж Марк Меланжер согласится на развод, я не буду выставлять ему никаких условий, требовать какой-нибудь компенсации, доли от его недвижимости, акций или денег. Мне ничего от него не нужно, кроме развода.

Бреслоу тут же выключил диктофон.

– Замечательно! Теперь мне нужен его телефон и адрес.

Валенсия продиктовала ему телефон и калифорнийский адрес Марка, свой телефон и оставила аванс – чек на триста долларов. И покинула офис.

То есть все оказалось проще, чем она думала.

– Diosa! Богиня! – по-испански сказал ей вслед Гаспар.

Грохот сабвея отрезал ее от красавца Манхэттена, как летящая в шахту вагонетка отрезает шахтеров от внешнего мира. В поезде «Би» было как в преисподней – душно и жарко. По грязному полу вагона с грохотом каталась пустая банка из-под пепси, стены вагона были расписаны граффити, два черных подростка с магнитофоном на плече, гнусно улыбаясь, откровенно раздевали ее глазами, а остальные пассажиры – три негритянки с жировыми складками над поясами юбок, две русские женщины с ярко накрашенными губами, две монашки в черных одеяниях, тощий китаец непонятного возраста, два индуса в чалмах и пышнотелая черная проститутка в джинсовых шортиках на огромных ягодицах и малиновом бюстгальтере на двух своих дынях килограммов по восемь – все уставились глазами в свои английские, русские, китайские и испанские газеты, журналы и Библию. На пустом сиденье рядом с Валенсией оставленная кем-то «Daily News» крикливыми заголовками сообщала о новом ограблении банка черными бандитами, и размытая фотография, сделанная камерой видеонаблюдения, показывала их в женских чулках, натянутых на головы вместо масок. Радио ржавой скороговоркой объявляло остановки: Атлантик-авеню… Фултон-стрит… Леколб-стрит… Потом был такой длинный перегон под Гудзоном, что, казалось, поезд действительно скатывается в ад – безвозвратно, for ever, навсегда! И Валенсия уже пожалела, что поскупилась на такси, долларов сорок стоила бы эта поездка в Бруклин. Но нужно привыкать, это часть ее плана – иметь бруклинский адрес.