С его слов, именно в этом славном ведомстве, формально возглавляемом подполковником Струковым, а на деле – ведомым его замом, всеми и вся разруливающим майором Шаниным, с каким-то невероятным азартом было поставлено на поток оперативно-розыскное мероприятие «оперативный эксперимент». Выражаясь проще – провокация. Естественно, организовывалось оно, в первую очередь, по так называемым заказным делам. Одна беда – ныне у нас ноги чуть ли не всех экономических уголовных дел растут от экономических заказов конкурентов. Да и о какой провокации в широком смысле этого слова может идти речь, если в нашей стране нарушают все и всё? Опять же, чем кропотливо и муторно собирать по крупицам доказательства, гораздо проще смоделировать преступление, подведя к назначенной жертве своего ловкача-взяткодателя. Последние руководствуются самыми разными мотивами. Отдельные персонажи на самом деле именно так и воспринимают свою роль в борьбе с коррупцией, а посему даже тайно гордятся возложенной на них миссией. Но подавляющее большинство все-таки находится в зависимости от правоохранительных органов и пополняет ряды лже-взяткодателей, будучи жертвами неких милицейских манипуляций. В случае с Пущиным, похоже, имел место как раз тот самый наиболее распространенный вариант.

В кармане у Андрея заверещал мобильник. Судя по высветившемуся номеру, это был именно тот звонок, которого он сейчас ожидал. Ибо дальнейшие действия следовало предпринимать только исходя из результатов встречи Ольги и Евгения с майором Шаниным. На которой, исходя из данных Андреем установок, ребята должны были легонько жвахнуть по районному бэху из его же любимого оружия – «провокации»:

– Да, Ольга. Вы закончили?.. Отлично, я весь обратился в слух… Что?.. Так, а в отношении «Ирбиса» и «Джедая»?.. Понятно… Как вы сказали? «Воинственно неадекватен»?.. Замечательно, надо будет взять на вооружение… Где вы сейчас?.. Хорошо. Тогда поступим следующим образом: Жека пускай возвращается в Питер, а вы дожидайтесь меня. Зайдите для начала куда-нибудь перекусить, а потом выдвигайтесь к адресу Ковелиной – там сейчас должен дежурить Ильдар. За часик с небольшим постараюсь до вас добраться… Да… Я думаю, пришла пора серьезно пообщаться со Светланой Аркадьевной… Нет, не просто «стыкуется», а появилась дополнительная, крайне любопытная информация. Да…

Сестрорецк,

29 июля 2009 года,

среда, 13:35

Насчёт «часа с небольшим», это Мешок, конечно, погорячился. В общей сложности из центра Питера до Сестрорецка ему пришлось добираться почти два с половиной часа. И это еще при условии, что за время езды пришлось дважды светить «непроверяйку», забираясь на встречку: в противном случае стояние в пробках могло затянуться и вовсе на неопределенный период. Между тем охраняемую свидетельницу Ковелину следовало «ковать, пока горячо». Пока этим процессом, забросив прочие служебные дела, не занялся её временный работодатель из ОБЭП Курортного РУВД.

Скверно ориентирующийся в этих краях Мешок не без труда отыскал улицу Полевую, но зато вот временно выставленный пост наблюдения за гражданкой Ковелиной обнаружил практически сразу: Ильдар и Ольга сидели на лавочке, накрытой слабой тенью от чахлого тополя и, разомлев от жары, по-стариковски лузгали семечки.

– Чудесно смотритесь! – разулыбался Андрей, подходя к своим. – Прямо шерочка с машерочкой. Не служба, а выезд на пикник.

– Издеваешься?! – лениво упрекнул отца-командира Джамалов. – Сам бы попробовал четыре часа на такой жаре поторчать.

– Здрасте! Ты у нас горец или как? Да ты должен на одном только генетическом уровне переносить жару на раз-два.

– Если уж говорить за генетический уровень, то я действительно ощущаю, как во мне начинают просыпаться праотцы.

– Кто-кто просыпается?

– Мой прадед был пастухом в горах. И вот теперь, сотню с лишним лет спустя, его правнук занимается тем же ремеслом: тупо сидит и тупо пасёт одну овцу.

– И что сегодня наша овца? – поинтересовался Мешок. – Много скакала?

– Только до гастронома и обратно. Купила упаковку замороженных креветок и бутылку дорогущего вина. По ходу дважды обозвала меня чучмеком.

– Ну а ты что?

– А я засунул ей в щель замка металлическую скрепку. Теперь, если её не вынуть, самостоятельно открыть дверь клиентка не сможет. Посадил под домашний арест, короче.

– Жестоко. Ну что, Ольга, пойдёмте вытаскивать скрепку?

– Пойдемте. А то ещё немного, и я превращусь в плавленный сырок.

– Ильдар, ты как, с нами?

– Да ну её к Аллаху, бабу эту! Я лучше посижу – шарики погоняю.

– Ну, как знаешь.

Ольга и Андрей неспеша направились к подъезду клиентки.

– Если будет предлагать вино – не советую, – крикнул им вслед Джамалов, доставая мобильник с любимой игрушкой. – Хоть и дорогое, а дрянь редкостная…

…Светлана принимала гостей полулёжа, на впопыхах застланной тахте, небрежно опираясь на гору разномастных подушечек. Раскованная поза, минимум одежды, подернутые алкогольной поволокой глаза – всем своим видом Ковелина демонстрировала полнейшее пренебрежение и равнодушие к визитёрам из «охранки». Именно так сама для себя она презрительно окрестила подразделение полковника Жмыха. К слову, давешний совет Джамалова «гоблинам» не пригодился: в процессе беседы Светлана периодически подливала себе в бокал «дорогую, но редкостную дрянь», однако гостям не предложила хотя бы стакана холодной воды. Потому как: «много чести!»

– …Светлана Аркадьевна, я предлагаю сейчас прервать наши словесные пикировки. Диспозиция понятна: вы испытываете по отношению к нам очевидную неприязнь. В свою очередь, и у нас вы никаких симпатий, извините, не вызываете. Но раз уж нам поручена ваша безопасность, давайте будем как-то терпеть друг друга.

– Хорошо, давайте попробуем. Терпеть.

– Отлично. Вы, конечно, в курсе того, что на прошлой неделе случилось с господином Пущиным?

– Допустим, – чуть подсобралась Ковелина. Доселе показушная апатия вмиг перешла в собранность и настороженность.