– Андрей Иванович, вы позволите? На минуточку? Сын звонит, – попросила Прилепина, лихорадочно гадая, что могло случиться. Ведь они созванивались с Денисом буквально час назад.

– О чем разговор? Конечно!

Ольга схватила мобильник и торопливо выбежала из оперской…

…У страха, как известно, глаза по пять копеек: естественно, ничего военно-морского с родным чадом не приключилось. Просто последняя неделя в лагере Денису давалась совсем тяжко: он жил, буквально отсчитывая часы, оставшиеся… нет, не до свидания с родным домом, а до предстоящей заграничной поездки с отцом. В которую они должны были отправиться уже в эту субботу. То бишь послезавтра. И от осознания сего факта Прилепиной было до крайности тошно и неуютно: очень уж она соскучилась по сыну. В ее конкретном случае циничная формулировка о том, что «летние лагеря для детей есть лучший отдых для матери», не работала. Этим летом Ольга не отдохнула без сына – она без него устала.

– …Всё с тобой понятно, – грустно констатировала Ольга, терпеливо выслушав преимущественно надуманные детские проблемы и проблемки. – Голова забита исключительно предстоящей встречей с пандами. А мы с бабушкой тебя интересуем постольку-поскольку.

– Вот и нет. Вы меня очень интересуете, – успокоил сын. – Но и панды тоже. Они ведь такие классные, правда?

– Правда.

– Ма, а может быть, ты все-таки тоже с нами полетишь?

– Нет, Денисыч, не могу. У меня работа. Да и удовольствие, сам понимаешь, не из дешевых.

– Хочешь, я попрошу папу, он и на тебя билеты купит? Он сказал, что это не очень дорого. Потому что путевки сгоревшие.

– Горящие, – улыбнувшись, поправила Ольга. – Спасибо, не стоит.

– Ма, а может, вам уже пора обратно завестись?

Денис озвучил это наивное предложение таким серьезным, таким взволнованным голосом, что у Ольги даже дыхание перехватило. Она попыталась сделать вид, что не понимает вопроса:

– В каком смысле? Куда завестись?

– Ну, если есть развод, то, значит, бывает и обратный завод? – рассудил сын.

– Денисыч, ты у меня совсем взрослый мужичок. Ты же всё понимаешь…

– Я понимаю, – вздохнул в ответ тот. – Это я так, на всякий случай, спросил.

– Разве тебе с нами плохо? Со мной и с бабушкой?

– Мне хорошо. Но если бы еще и с папой, то было бы совсем-совсем хорошо…

…Завершив разговор, который и без того тоскливое настроение сделал еще более тоскливым, Ольга вернулась в оперскую. Судя по накалившейся атмосфере, продолжающиеся здесь прения почти достигли той невидимой черты, за которой неминуемо превращаются в обыкновенную перебранку. Либо того хуже.

– Да с чего вы вообще решили, что кто-то на полном серьезе решится на стрельбу? – раздраженно оппонировал Андрею Крутов. – В центре города, среди бела дня, в государева человека?! Да для этого надо быть отмороженным на всю голову.

– Именно этот «отмороженный» вариант мы сейчас и пытаемся просчитать. Все остальные, как вы с Виталей правильно заметили, у нас худо-бедно отработаны… Кстати, а где наша так называемая аналитик? Я ведь предупреждал, чтобы на месте были все. Тарас, где Северова?

Шевченко посмотрел на часы:

– Сейчас должна быть. Прикинь! Еще девяти не было, как уже позвонили из Следственного комитета и срочно затребовали копию поручения прокуратуры на охрану Зимина.

– На хрена?

– Так ведь изначально это их разработка, с Пановым. Прокуратура будет лишь поддерживать обвинение в суде.

Мешечко задумался. В мозгу у него замельтешили обрывочки-пазлы, никак не желающие выстраиваться в единое целое. «Следственный комитет… прокуратура всего лишь поддерживает… Отжимают бизнес… Пан пропал. Без всяких или». Из состояния погружения в судорожные раздумья его вывел голос Ольги, которая, набравшись духу, решилась перевести вектор споров в иную, доселе не обсуждаемую плоскость.

– Андрей Иванович, а если попробовать вариант с двойником судьи? Сначала отправить из адреса в суд дублера, а затем, другим маршрутом, самого Зимина?

– Слов нет, красиво, – признал Мешок, пробуя эту неожиданную идею «на вкус». – Вот только технически трудновыполнимо.

– Почему?

– Потому что у нас в запасе меньше четырех дней, причем два из них выпадают на выходные. Найти в ГУВД за такой срок внешне похожего сотрудника, согласовать его использование: сначала с его руководством, затем с руководством Главка – сверхгеморройно. Да и не всякий согласится класть голову на алтарь Отечества. Не те времена… Разве что «искать бабу-ягу в своем коллективе»?.. О! Сергеич! Ты ведь видел судью Зимина?

– Пару раз, – кивнул Афанасьев.

– Как, на твой профессионально-художественный взгляд, в нашей банде есть кто-нибудь, кто, хотя бы внешне-условно, тянет на судейский типаж?

Борис Сергеевич задумался, вспоминая.

– Ну, если совсем-совсем условно, исключительно по росту, фигуре, общему восприятию, то… Разве что… Женька.

– Всё, Жека, ты попал! – хохотнул Шевченко. – Будем лепить из тебя подсадную утку.

Крутов скривился, однако вслух ничего не сказал.

– Но, естественно, если всерьез говорить о двойнике, понадобится колоссальная работа: по подбору правильного грима, парика, одежды, – счел должным уточнить Афанасьев, и в этот момент в оперскую вошла Наташа. С портфельчиком «секретчика» в руках.