– …То есть брови делаем чутка покустистей и сдвигаем их поближе к переносице? – уточнил оперативный водитель Афанасьев, откладывая карандаш и берясь за ластик.

– Да-да. Вы это очень правильно сформулировали, – виновато подтвердил Иван Демидович. Нынешнее утро неожиданно началось с проявления неподдельного интереса к его скромной персоне. И сейчас Филиппов очень смущался от осознания того, что столь серьезные люди, все сплошь офицеры, у которых своих дел по горло, тем не менее, тратят время и силы, занимаясь его проблемами.

Удерживая левой рукой поставленный на колени планшет, Борис Сергеевич стер предыдущий вариант бровей и профессионально-небрежно набросал новые, добавив густоты.

– Примерно такие? – Он продемонстрировал новый вариант.

– Вот сейчас стало очень похоже. Вот только нос…

– А что у нас с носом?

Филиппов на мгновение зажмурился, силясь вспомнить.

– Можно, наверное, оставить и так. Но сейчас мне почему-то кажется, что нос у него был все-таки подлиннее и… потоньше, что ли.

– Не вопрос. Щас поправим, – Афанасьев снова взялся за ластик.

– А вот скажи мне, разлюбезный Иван Демидыч, как сейсмограф поэту! – обратился к Филиппову присутствующий здесь же, развалившийся на диванчике с чашечкой кофе Тарас. – В Питере существует вероятность серьезного землетрясения? Помнится, в школе на географии нас учили, что здесь такого в принципе быть не может.

– Боюсь, плохо нас в школе учили, – охотно взялся разъяснить Иван Демидович. – Землетрясения, они ведь всегда «привязаны» к зонам разломов. А Петербург стоит на стыке сразу трех тектонических плит, то есть над зоной гигантского разлома. Кстати сказать, моя диссертация была посвящена исследованиям катастрофических невских наводнений 1824 и 1924 годов. Я считал и продолжаю считать, что эти наводнения были вызваны не просто некоей «нагонной волной», а сейсмическими сотрясениями дна Финского залива.

– Ты хочешь сказать, это было что-то типа цунами? – невольно прислушался к их научному разговору Борис Сергеевич, одновременно продолжая эксперимент по утончению носа.

– Ну, если рассуждать на обывательском уровне, то да.

– Ни фига себе!.. Так, ну с носом будем считать, что закончили. А вот с прической, я так понимаю, пролетаем?

– У него была надета такая, знаете ли, круглая вязаная шапочка. Красно-белая.

– Сергеич, рисуй классическую «пидорку» спартачей – не ошибешься, – авторитетно подсказал Тарас.

Афанасьев схематично прорисовал на портрете фанатский головной убор. После чего поднялся, приставил планшет к стене рядом со вторым, сделанным накануне, наброском и всмотрелся в полученный результат:

– В общем, где-то так. Тапер, что называется, играет как умеет. Просьба не стрелять. Ну чего, Иван Демидыч, хоть какое-то сходство имеется?

– Сходство? Да это фактически готовые фотографии! – восхитился Филиппов. – Нет, я просто не устану повторять, Борис Сергеевич: ваше место не в милиции, а в художественной мастерской. У вас талант! У вас больше чем талант – дар Божий!

– Вот и я ему то же самое говорю, – встрял промеж них Шевченко. – После работы: взял стульчик, бумагу, карандашик, и – айда на Невский. За пару часов пару сотен баксов на портретиках, худо ли? Тем более ментовская «крыша» обеспечена. Прочие уличные художники банально не выдержат конкуренции.

– Кончай ты, балабол! – вознегодовал Афанасьев. – Хоть раз попробуй голову включить! Ну какие на Невском могут быть художники? Разве что художники от слова «дерьмо».

– Зато рисуют похоже.

– «Похоже» – не критерий. Для «похоже» в этом мире изобретен ксерокс. А для настоящего художника самое важное – умение видеть… Великий мастер Никола Пуссен сказал: «Существует два способа смотреть на предметы: просто видеть и рассматривать со вниманием».

– Во-во! Хотелось бы надеяться, что наши фотороботы «транспортники» не засунут куда подальше. А именно что рассмотрят со вниманием.

– Не понял?!! Тарас, Борис Сергеевич, вы что, совсем страх потеряли? – Это в курилку просунулась до крайности сердитая физиономия Мешка. – Было же объявлено: ровно в десять всем находиться в оперской. А вам что, особое приглашение требуется?

– Всё, Андрюх! Мы с Сергеичем уже бежим! Вот только… Подь сюды, буквально на одну секундочку!

– Ну, что там еще у вас! – недовольно просочился в курилку Мешок.

– Тут Сергеич с Демидычем на пару поработали немного. – Тарас развернул Андрея в сторону портретов. – Гляди! Это та самая парочка наиболее агрессивных московских фанатов. Тех, которые били бомжика ногами по голове. Вроде как получились похожи и опознаваемы. Скажи, Демидыч?

– Именно так. Очень похожи, – подтвердил Филиппов.