– Вот на этой оптимистической ноте, Андрей Викторович, я и предлагаю закруглиться.

– Да, но мы анонсировали нашим читателям продолжительность линии до 13:00,– попытался возразить Обнорский. – Еще целых пятнадцать минут!

– А меня сегодня утром неожиданно анонсировала Валентина Ивановна! Так что, прошу извинить, форс-мажор, – развел руками милиционер за № 1.– Благодарю, Машенька, вы прекрасно справились. Впрочем, как всегда. Не сочтите за труд, когда материал будет подготовлен, заслать его на вычитку к нам в пресс-службу… Ну, творческих вам успехов. Спасибо за чаек. – Владислав Юрьевич степенно направился к выходу.

– Я провожу! – подорвался за ним Обнорский.

Мужчины покинули кабинет, а Маша дурашливо показала язык закрывшейся за ними двери и схватила с подноса представительскую шоколадную конфетку.

– А вот фиг вам! Без сопливых, без вашей пресс-службы обойдемся!..

Парголово,

13 августа 2009 года,

четверг, 13:45 мск

Особой активности, не говоря об энтузиазме, возле храма-погорельца не наблюдалось. Несколькими группками, по два-три человека в каждой, кое-где копошились работяги: одни нехотя разгребали строительный мусор, другие разбирали и сортировали остатки условно пригодных для дальнейшей эксплуатации лесов. Работа продвигалась медленно, по причине отсутствия на площадке какой-либо спецтехники. Со стороны казалось, что на этот объект погорельцы-реставраторы махнули рукой. То ли временно, то ли навсегда. Будучи здесь впервые, Мешечко первым делом осмотрелся и, оценив издали обстановку, провел краткий инструктаж для своих:

– М-да, терзают меня смутные сомнения, что напрасно мы казенный бензин пожгли. Ну да раз прибыли, давайте работать. Виталя! Вы с Сергеичем давайте, пошарьтесь вокруг да около, поразглядывайте строителей. Может, кого похожего и зацепите. К слову, Сергеич, здесь я целиком полагаюсь на твой наметанный глаз художника.

– Постараюсь оправдать. Виталя, дай еще раз картинку гляну.

– Держи. Могу поспорить, что парень окажется молдаванином.

Афанасьев внимательно всмотрелся в листок:

– Согласен, черты лица всяко не тюркско-таджикские. Хотя качество, конечно…

– Ну, звиняйте, хлопцы! Бананив немае! – развел руками Вучетич, смешно пародируя Тараса.

– Когда закончите променад, возвращайтесь в маршрутку и отзвонитесь, – продолжил Андрей. – А мы с Ольгой Николаевной тем временем нанесем визит в строительный вагончик.

– Слушай, Андрюха! Я вот что думаю, – замялся Виталя. – Может, не стоит огородов городить? Сразу предъявить фотку и спросить в лоб: работает у них такой чувак или нет?

– А если он нелегал? Или, того хуже, как-то с прорабом, или кто там у них за главного, связан? Нет, братцы, лучше все-таки перестраховаться…

Виталий с Афанасьевым отправились на «променад», а Ольга с Андреем прошли к вагончику и, постучавшись, сунулись внутрь. Здесь перед их глазами предстал захламленный, неухоженный интерьер бытовки, воздух в которой насквозь пропитался сигаретным дымом и устойчивой шмалью от подсыхающего на электропечке десятка пар не первой свежести носков. В данный момент в вагончике находились двое: первый, сидя за маленьким столиком, раздраженно тыкался в кнопки калькулятора, размахивая полученными результатами перед носом второго. А тот, который второй, с демонстрируемыми ему цифирями эмоционально и категорически не соглашался.

– Добрый всем денечек! – кашлянув, заявил о своем присутствии Мешок.

– Добрый! – уставился на него «счетовод». – Вам чего?

– Нам бы старшего. Прораба или какое другое начальство.

– Прораб в больнице. Я его временно замещаю. Вы по какому вопросу?

– Мы из милиции, – объяснил Андрей, козырнув удостоверением. – Поговорить бы. И желательно без посторонних.

Старший мрачно зыркнул на «корочки» и кивнул второму:

– Джафар, выйди. И, я тебя умоляю, принеси мне реальные цифры, а не эту липу! – Работяга, которого назвали Джафаром, в состоянии глубокой задумчивости покинул бытовку. По лицу его читалось, что «реальных цифр» он при всем желании раздобыть не сможет. Между тем старший скорчил возмущенно-усталую гримасу и протянул недовольно: – Блин, ну сколько можно?! И ходят, и ходят. И проверяют, и проверяют… После пожара работы – непочатый край. А мы только и делаем, что проверяющих принимаем.

– Что, неужели так много проверок? Э-э… извините, как вас?

– Кузьмин. Михаил Петрович Кузьмин. Спрашиваете, много ли? Считайте сами! – «Счетовод» принялся загибать пальцы: – МЧС – были. Госпожнадзор – были. Из РУВД – приезжали. Из Следственного управления – аж два раза! Из Комитета по строительству, из Комитета по культуре. Кто там у нас еще? Ах, да! Из Росохранкультуры. Эти еще не приезжали, но со дня на день ждем.

– А при чем здесь Росохранкультура? – спросила Ольга.

– Здрасте-приехали! Вы что, табличку не видели? Эта церковь – памятник архитектуры начала XX века. Из разряда «Охраняется государством». Отдельная строка в городском бюджете.

– Вы хотите сказать, что ремонтно-реставрационные работы велись не на средства патриархии, а на бюджетные деньги?

– Ну да. На бюджетные, – подтвердил Кузьмин. – Прошлой зимой был размещен официальный горзаказ. Наш трест выиграл тендер, мы заключили договор с Росохранкультурой и уже с марта месяца приступили к реставрационным работам. Да, из-за грянувшего кризиса финансирование не всегда шло в полном объеме, так что мы слегка затянули со сроками. И все-таки к сентябрю планировали полностью завершить второй цикл. И вот теперь… – Кузьмин тяжело вздохнул, – придется всё начинать с нуля. Даже хуже чем с нуля! Состояние фундамента вызывает самые серьезные опасения. Да что фундамент! Вон, пока бы просто завалы аккуратно разобрать. Чтобы стены не рухнули.