Ника устроилась рядом, устало потерла лоб. Вздохнула, удивленно призналась: она ожидала со стороны волвеков отчетливого шока при встрече с кораблем. Страха, изумления, нервного неприятия, бешеного азарта, неконтролируемой радости…

Для нее «Тор–а–мир» – чудо. А для волвеков он – совершенно новый мир, полный неизвестного. Первый вслушался в сознание, уточняя для себя ее малопонятные опасения. Честно признался: он не знает, что такое суеверия или страх перед новым. У волвеков нет подобного. Да к тому же купол похож на корабль во многом: технологии, приборы, транспорт – привычны. Непонятны, но это вызывает лишь желание поскорее разобраться, уж никак не страх. А неконтролируемая радость… При вожаке и Четвертом? Со стороны взрослых волвеков? Не ранее, чем удастся вытащить из купола всех остальных.

– Устали вы сегодня, – посочувствовала бледная до синевы Ника.

– А ты – нет?

– Очень, – призналась она. – Но до отдыха еще далеко. Времени у нас очень мало. Ты прав, мы–то здесь, а должны думать про тех, кто пока в Гнезде. Идем?

Нима они оставили на большой лежанке. Первый нехотя вышел, последний раз оглянувшись на спящего. Нахмурился, поймав свое несбывшееся ожидание щелкнувшего позади замка. Нет, тут двери не запирают. Ника разобрала его напряжение и хихикнула: еще как запирают, но изнутри, чтобы соседи не донимали и не мешали отдыхать. Изнутри? Совсем странная идея!

Соседняя комната. Очень похожая. Его дом. Первый сел на лежанку, называемую кроватью, и снова огляделся. «Если хоть один назовет это загоном, изобью», – лениво подумал он. Ощутил, что безмерно хочет остаться наедине с собой и впасть в ту самую «неконтролируемую радость», хоть ненадолго. Ощупать все поверхности, обнюхать, рассмотреть… Но неугомонная Ника уже снова тащила к двери. Их ждут? Да, конечно, он знает, что уже утро.

В коридоре почти сразу навстречу из бокового коридора вынырнул айри, подхватил девочку на руки, уютно и ласково прижал, понес вперед, на ходу негромко рассказывая Первому, что времени нет. Надо много сделать, а для начала разобраться, кто к чему склонен. Есть способы очень быстро учиться, наверняка подходящие для волвеков, он покажет. А Ника спала.

Первый устало и слабо удивился новому большому залу со столами и креслами, вместившему всех. Свету, приятному и яркому. Высоким потолкам. Незнакомой разнообразной еде, разложенной в тарелки для каждого, на столе. Своим братьям, чудно одетым и странно пахнущим. Под куполом им редко позволяли мыться – вода ценная, незачем столько тратить на вещи. А на людей? Они же теперь – «экипаж». Хорошее слово, хоть и непонятное пока.

Эл устроился в уголке, по–прежнему придерживая свою спящую Нику. Щенок Хо встал в середине зала и торжественно раскрыл большой лист. Имена, – вспомнил Первый.

Хо косо глянул в угол, на Нику, вздохнул и начал.

– Эрим… Ринк.

– Красиво, – пожал плечами Четвертый. Неуютно ему в одежде, но в целом брат очень доволен. – Беру.

– Вообще–то еще бывают родовые имена, но у вас их пока нет, – виновато пояснил Хо. – У детей уже будут. Так… Лайл.

– Беру, – Первый сам удивился резкости своего голоса. Хорошее слово, короткое и волчье, будто зевнул.

– Риан…

Эл охнул и попытался тихонько пересадить спящую, выражение лица у него стало совершенно зверским. Волки, угадав недовольство айри, почуяли: что–то не так. Но промолчали. Хо чуть попятился и, на миг усомнившись, все же совсем тихо добавил следующее слово:

– Най…

Одновременно с этим коротким выдохом, только что мирно спавшая Ника взвилась и одним движением перелетела стол. Хо, явно ожидавший и опасавшийся чего–то такого, уже развернулся и собрался метнуться к двери, но куда ему, не та реакция…

Вожак сам едва примечал ее движения. Хо коротко охнул на полу, рука ненормально вывернута, список у сидящей верхом самки. Точно, волчица! Коротко глянула в лист. Ноздри недобро дрогнули, но айри уже накрыл ее плечи руками, разом успокоил, предотвратил неизбежную трепку глупого детеныша. Забрал бумажку, помог встать и торопливо задвигал бровями, советуя Хо убираться с опасного места. Сам сел в свободное кресло, не отпуская Нику. Вздохнул.

– Видите ли, у всех есть имена. Вы их выберете детям, они тоже – своим детям. Тогда имена становятся родными. А если кого–то из вас будут знать и очень уважать, его именем могут начать называть детей совсем чужие люди. Это нормально, но в то же время и чуть обидно. Например, когда глупый щенок предлагает вам выбрать имя не своего, а чужого предка, ничего не объясняет толком и считает это шуткой. Най – очень известное имя, к тому же сокращенное по–домашнему от полного, Наири. Его уважали. Он один из тех, кто спас наш мир много поколений назад. И имя постоянно пытаются использовать для разных названий, а Ника злится, он ведь был против. Не обижайтесь, ладно?

– Мы не будем его выбирать для себя, – кивнул Лайл. – Но для детей – я подумаю. Красивое, и если решу, пойду и спрошу у Ники.

– Спасибо. Кстати, Ник, ты в курсе: Ринком звали любимого пса князя Риннарха Карна. Давно, в годы последней войны. Да, к вашему сведению, князь – это такой вожак у людей. А Ринк, его охранник, тот еще был зверюга! Черный и здоровый, очень похож на Четвертого. Несколько покушений князь пережил только благодаря ему, мне Най рассказывал.

– Приятно, – сощурился новый Ринк. – Это точно мое имя, все верно.