Шрифт:
– Во времена коммунизма Острожский монастырь не закрывался?
– Нет, они пытались в монастыре сделать больницу для легочных больных, но не получилось, хотя удалось закрыть монашескую школу, которая там была, ее запретили. Монахов тогда было мало, но святыня всегда оставалась. Народ приходил тайком, были исповедники веры, но тайные.
– Вы упомянули отца Владимира из Македонии, расскажите немного о нем. Владыка Йован (Чулибрк) говорил о нем как об исключительном человеке…
– Отец Владимир Санджаковский из Македонии – удивительный человек и священник. Владыка Йован его упоминает, потому что с помощью отца Владимира и его семьи он открыл для себя веру. Удивительные люди и по христианскому гостеприимству, и по духу, который сохранили. Они исповедали живую веру в Бога, когда это было совсем нелегко, Церковь уже раскололась, коммунисты разделили Церковь, создавая искусственную нацию. Он действительно был исповедником, был известен своей любовью к сербам и много испытаний претерпел за это, но все переносил терпеливо. Вырастил четверых сыновей, они прекрасные люди, христиане, один из них стал священником – отец Стефан Санджаковский – святой души, смиренной, дивной. Один из предков, точно не помню кто, дядя, кажется, был игуменом в Зографе, их род имеет священническую традицию не меньше пятисот лет.
– И как складывалась ваша монашеская судьба?
– Потом митрополит благословил мать Иоанну, с которой мы вместе пришли из монастыря Месич, восстанавливать монастырь Успения Богородицы Дуга Морачка, так он называется по соседнему селу, недалеко от Подгорицы. А с ней благословил и меня, это случилось в день святого Серафима Саровского. Позвал нас владыка в Цетине и начал рассказывать нам об Авраамовом послушании, о самопожертвовании, такое предисловие сделал и потом говорит мне: «Сестра, благословляю тебе идти в Дугу». Я сделала земной поклон и ответила: «Пусть будет по вашему благословению, владыко» – и пошла…
– И там, куда вы пришли, была практически пустыня? Была ли церковь?
– Был хлев, который служил кровом каким-то погорельцам, и мы жили в доме у одной женщины. Дом был на монастырской земле, ее разделили коммунисты после войны. Позже мы перебрались в вагончик и жили в нем еще целый год. Но все-таки нам было там свободнее, чем в чужом доме с портретом Тито на стене, никак она не хотела его снять, не разрешала приносить лампадки, иконы. Да, восстановление монастыря до сих пор продолжается, но те первые семь лет были самыми трудными. Стояла там и маленькая церковка, мы достроили придел, привели ее в порядок, красивая древняя церковь, посвященная Успению Богородицы. По преданию, ее за одну ночь перенесли из Биоче, народ перенес на руках, камень за камнем, чтобы спасти от турок.
Семь лет я была в Дуге, и потом так же получилось, как и со Ждребаоником: как только мы обжились, создали какие-то нормальные условия для жизни, Божиим благоволением через моего духовного отца мне был дан другой крест. Митрополит благословил меня перейти сюда, на остров, в монастырь Бешка [85] , восстанавливать святыню, исполнить завещание Елены Балшич: построить здесь, на Скадарском озере, женский монастырь; митрополит хотел исполнить завещание Елены…
85
Монастырь Бешка расположен на одноименном острове на юге Скадарского озера. Он один из нескольких построенных здесь представителями династии Балшичей в конце XIV в. – на средства князя Джураджа II Стратомировича-Балшича. Главный храм – Святого Георгия, малая церковь посвящена Богородице, построена усилиями Елены Балшич, дочери святого князя Лазаря и жены Георгия II, о чем имеется соответствующая надпись над входом, датированная 1440 г. Здесь она и похоронена, в приделе у южной стены. Монастырь Бешка стал центром переписывания церковных книг. Наиболее известны из рукописей – «Шестоднев» старца Никона Иерусалимлянина и «Горичский сборник», в котором изложена переписка Елены Балшич и ее духовника Никона Иерусалимлянина. Во времена турецкой оккупации монастырь пришел в запустение, церкви были разграблены и разрушены, древняя фресковая роспись полностью уничтожена. В начале XX в. Никола I Петрович восстановил малую церковь. Затем, в связи с новыми войнами, монастырь опять пришел в упадок. Реконструкция и восстановление начались в 2002 г. Сегодня это действующий женский монастырь Черногорско-Приморской митрополии Сербской Православной Церкви.
Монастырь Бешка, Черногория
– Елена – дочь князя Лазаря?
– Да, она вышла замуж за Джураджа Стратомировича-Балшича, Джураджа II [86] .
– Здесь и ее мощи, но еще не обретены?
– Знаете, владыка благословил написать ее икону, митрополит имеет на это право. Она действительно была большим поборником Православия, исключительно одаренная женщина, в те тяжкие времена она защитила веру и сохранила народ в единстве.
86
Джурадж (Георгий) II Балшич – господарь Зеты (княжества на территории Черногории) в 1373–1379 гг., сын Балши I.
– Она была духовной дочерью Никона Иерусалимского?
– Да, Никона Иерусалимского. Она обладала многими талантами, была поэтом, государственным деятелем. Есть книга, историческое исследование о ней, в архивах сохранилось не много, но здесь собрано все, что удалось найти. Елена Балшич знала несколько языков, красавица, образованная, она вела войны с млечанами. Согласно исследованиям ее останков, установлено, что она часто ездила верхом и делала много земных поклонов, это видно по деформации суставов и костей. Млечане звали ее «Королева-разбойник».
– Кого вы называете млечанами?
– Млечане – венецианцы, о них говорится и в фильме «Гибель империи» отца Тихона (Шев-кунова), речь идет о гибели Византии. Это те, что грабили Византию, а здесь они хотели подвести под папский престол всю Черногорию.
– И когда вы сюда пришли, что здесь было? Снова все нужно было делать сначала?
– Все сначала, но не так, как в Дуге, где мы начинали с вагончика. Отец Ефрем успел немало, уже был построен конак, хотя и со строительными ошибками. Казалось, здесь никто не жил, все находилось в запустении, было много влаги.