"А ведь им, собственно, ничего не грозит, - вдруг сообразил Габлер.
– Ну, вырубим мы их часиков на пять-шесть, если врежем посерьезнее. Анонимно сообщим в полицию... Мол, в "Поющей Майе", в таком-то номере, беспомощные сепаратисты, приходите и берите... А у них что, на лбу написано, что они сепаратисты? Это же простые исполнители, они наверняка хозяев своих не знают. Там же, небось, цепочка длинная. И что именно ищут, тоже не знают. Им дали команду найти по этому зеркальцу объект, то бишь меня, забрать нэп и ждать дальнейших указаний. И все... Вот и расскажут полам: зашли, мол, в отель к друзьям-приятелям, да номером ошиблись, а их какие-то громилы и уделали ни за что ни про что. Нет оснований их под статью подводить... А вот насчет зеркальца... Если оно у них одно такое, то заберем мы его, и хрен они меня потом найдут. А если нет? Мне теперь что, всю жизнь каждого шороха бояться? Да и долгой ли эта жизнь будет? Или все-таки он сказки рассказывает про вечную нашлепку?.."

Габлер вернулся от окна и опять устроился на стуле рядом с Арамисом. Тот молча покосился на него. Бритоголовый застыл на полу в какой-то напряженной позе. Казалось, что он прислушивается, когда откроется дверь в номер. И команда его тоже выглядела настороженной.

– Вот что, приятель, - обратился к нему Крис, - ты меня здорово расстроил. И хочешь - верь, хочешь - не верь, но я отсюда не уйду, пока не разберусь, врешь ли ты насчет этой нашлепки или нет.

– Что-то мне подсказывает, что врет, - заметил Арамис.
– Не бывает таких постоянных меток. Временная - н-ну... возможно. Но постоянная... Прикинь, все клетки организма целиком обновляются за несколько лет, какие там пожизненные метки?
– Он чуть подался к бритоголовому, перейдя на прежний вкрадчивый тон.
– Сейчас вернется этот здоровенный парень с вашим зеркальцем, и мы с этим делом разберемся. Специалисты мы неплохие, уж поверь. И, как я уже говорил, можем и проконсультироваться с еще более грамотными умниками. И если окажется, что ты нам голову морочил, мне тебя будет очень жаль. Товарищ наш таких шуток не понимает - ну не все у него в порядке с чувством юмора, что поделать?
– и очень от этого раздражается. Очень, поверь. Нам уже видеть приходилось. Да?
– Он повернулся к Крису.

– Лучше бы этого не видеть, - подыграл Габлер.
– Я после таких сцен с воплями, кровью и соплями бессонницей мучаюсь и голова у меня трясется. Просто не переношу таких сцен.

Бритоголовый и его сообщники сопели и продолжали прислушиваться и поглядывать на открытую дверь в прихожую.

– Юпитером клянусь, - для вящей убедительности присовокупил Крис.

Бритоголовый дернулся, словно опять получил по ребрам, выпятил подбородок и злобно прошипел:

– А мне наплевать на твой Юпитер, понял? Нашли себе пуп Вселенной, недоделки...

Габлер не сразу сообразил, что веронец говорит не о главном командире древнеримских богов, которого имел в виду он, Крис, а о звезде Юпитер - раньше носившей имя Ярило, как заявлял когда-то прадед Хенрик, - вокруг которой обращалась Вери Рома, главная планета Империи. А вот Арамис сразу сообразил, о чем ведет речь бритоголовый.

– А-га, - с расстановкой произнес он и прищурил и без того узковатые глаза.
– Юпитер, значит, тебе не нравится, да? Тебе Фавн больше по душе? Или Вертумн? Или Церера?
– Так назывались звезды тех планетных систем, которые входили в альянс "Верона".
– Не хотите, значит, с Юпитером иметь никаких дел? Притесняют вас, несчастных, в Империи, кислород перекрывают, в каменоломни загоняют, да? Не здороваются, блип, кусок последний отнимают, место в подземке не уступают...

– А ты вспомни, чем кончали все империи, - вдруг подал голос парень, сидящий с противоположного края от бритоголового.

Арамис повернулся к нему, но ответить не успел - бритоголовый опередил его.

– Кто вы вообще такие?
– с вызовом спросил он, причем спросил громко, с надрывом, словно заблудился в лесу.
– Вы на кого работаете? На твинсеров вроде не похожи...

– Это почему же?
– поднял брови Арамис.
– Рылом не вышли, что ли?

– Твинсеры не стали бы тут с нами рассусоливать, - охотно и опять же чересчур громко пояснил бритоголовый.
– Просто забрали бы, и все дела, и уже у себя стали бы все выяснять. И с чего бы твинсерам подставляться?

– Ну, твинсеры не твинсеры, не ваше это дело...
– начал было беловодец, но бритоголовый тут же перебил его:

– С огнем играете, понятно вам или нет?! С очень большим огнем!

"Чего это он так расшумелся?
– удивленно подумал Габлер.
– Корму отсидел, что ли?.."

И тут из прихожей раздался голос Портоса:

– Это кто тут сирену изображает? А ну, поймали тишину!

Бритоголовый скрежетнул зубами и сразу как-то сник, растекся, словно растаявшее мороженое. А Портос, держа в руке черную коробку, направился прямиком к нему. И прежде чем сослуживцы успели что-либо сообразить, повторил свое недавнее действие - вновь с ходу засадил гигантским полусапогом в то же место, по многострадальным ребрам веронца. И тот опять, как и в первый раз, охнул, только теперь гораздо громче, и повторно завалился на соседа. А Портос от души добавил ему еще.

– Ты что, озверел?
– вскочивший со стула Арамис попытался оттолкнуть гиганта, но безуспешно.
– За что ты его?

– Он знает, за что!
– прорычал Портос и еще раз впечатал квадратный носок сапога в бок веронцу, так, что тот побелел и закатил глаза.
– Там же, в унике, еще один сидел, а этот гад ничего не сказал. Надеялся, что приятель меня вырубит и сюда примчится, своих выручать.

Теперь Крису стало понятно странноватое поведение бритоголового.

– И что, уже не сидит?
– спросил он.

– Не сидит, - подтвердил Портос, поворачиваясь к нему.
– Лежит и, думаю, встанет не скоро. Он и до паралика дотянуться не успел, как я его вот этим в лоб!
– Он покрутил здоровенным кулаком.

Вид у веронцев стал совсем подавленным. Бритоголовый морщился и глаз не открывал, но Габлер заметил, что тот следит за обстановкой сквозь неплотно сомкнутые веки.

– Молодчина!
– Арамис похлопал друга по плечу.
– Давай эту хренотень, будем разбираться.

– Что?!
– возмутился Портос так, словно ему предложили разбавить водку компотом.
– Это мы будем разбираться? Да они должны нам сейчас все выложить без запинки, а то я их всех поубиваю! Поняли?
– гаркнул он, нависая над веронцами, как хайв над космодромом.
– А ну, рассказывайте, как пользоваться!