На лице Анизателлы не дрогнул ни один мускул.

– Вы будете убиты во время похоронного обряда, - повторила она.
– Такова воля Единомножественного Беллиза-Беллизона-Беллизонов. Мы пришли для того, чтобы сообщить вам его волю, а не для дискуссий.

"Бесполезно, - обреченно подумал Крис.
– Все наши возражения будут бесполезны. Они так решили, и они так сделают..."

Портос и Арамис, кажется, тоже это поняли, потому что ни тот, ни другой не предпринимали больше попыток заговорить.

– А как вы нас убьете?
– спросил Габлер, прерывая повисшее в подземелье тягостное молчание.
– Повесите? Утопите? Съедите? Просто интересно...
– Он старался говорить с иронией, но, кажется, получалось не очень.

Низа перевела взгляд на него. Крису ужасно хотелось разглядеть хоть что-то обнадеживающее в ее раскосых черных глазах, но то ли света было маловато в помещении, то ли не таилось в этих глазах ничего обнадеживающего.

– У вас, еще живых, вырвут сердце. Порежут на части и вложат в руки тех, кого вы сделали мертвыми.

Портос шумно сглотнул.

– Господи-и...
– еле слышно выдохнул Арамис.

– Забавно, - сказал Габлер, сумев удержаться от дрожи в голосе и чувствуя, как ледяные волны гуляют внизу живота.

Где-то он о подобной казни слышал. Или читал? Или видел в какой-то объемке?

Впрочем, какое это сейчас имело значение?

– Не забавно. Справедливо, - отчеканила Низа.
– С тобой будет немного по-другому. Тебя усыпят, и ты примешь смерть во сне.

– Спасибо, - деревянным голосом выдавил из себя Габлер.
– Что ж, если такая казнь хоть чем-то поможет вашим покойникам, то... Только убивали мы не ради собственного удовольствия.

Просить о снисхождении было бы все равно, что биться головой о стену. Око за око... Ты убивал - теперь убьют тебя.

"И это, наверное, справедливо", - сказал он себе.

Веселее Габлеру от такого вывода не стало.

– Казались вроде цивилизованными...
– задумчиво произнес Арамис.
– А выходит, дикари дикарями...

Один из жрецов чуть не рванулся к нему.

– Не вам об этом говорить!
– прорычал он, сжимая кулаки.
– Цивилизованные не врываются в храмы, не производят убийства!

Он резко повернулся и вышел в коридор. Второй тут же последовал за ним. Девушка бросила гневный взгляд на Арамиса и тоже покинула помещение. На Габлера она даже не взглянула.

– Низа, - сказал он ей в спину.
– Можно последний вопрос?

Она остановилась, но не обернулась.

– Как ты нас разыскала? Как определила, что это именно мы убивали? Ведь у нас же у всех и шлемы одинаковые, и комбинезоны...

Девушка чуть повернула голову и сказала через плечо:

– Никакая одежда не может скрыть от нас сущность. Мы вас чувствуем.

Ее фигура исчезла из проема.

– А когда казнь?
– заорал Портос.

Ему никто не ответил.

Шаги стихли, и наступила тишина. Поистине мертвенная тишина.

– Вот это бессердечность, парни...
– пробормотал Портос.
– Вот тебе и беллизонцы... Дружба навек...

"Мы с тобой друзья, друзья, нас за уши драть нельзя", - пришел вдруг на ум Габлеру давний детский стишок.

– Мы тоже скоро будем бессердечные, - криво усмехнулся Арамис.
– В смысле, без сердец.
– Он взглянул на Габлера.
– Завидую тебе, Гладиатор. Честное слово, без шуток.

– Да уж, есть чему позавидовать, - бесцветным голосом сказал Крис.

– И-и-э-эх!
– возвел глаза к потолку Портос.
– Я уже там бывал, и вот опять... Приехали, парни, конечная. Галера дальше не идет...

...Сколько времени файтеры провели в подземелье после ухода служителей Единомножественного-Триединого, никто из них сказать бы не мог: то ли полчаса, то ли полгода. Они давно уже молчали, погрузившись в свои думы, - и невольно напряглись, когда в коридоре вновь раздались шаги.

Их взгляды устремились на проем в стене.

"Низа?" - мелькнула мысль у Габлера.

Но это была не Низа. Это были три женщины средних лет, облаченные в серые плащи. Вероятно, цвет одеяния зависел от статуса служителей Единомножественного.

Женщины делали все молча и быстро. Разошлись в разные стороны, направляясь к файтерам, и поднесли руки к их лицам.

Крис не успел толком разобрать, что сжимали пальцы подошедшей к нему беллизонки - это был какой-то темный комок... Или нечто, похожее на скомканный платок? В следующий момент женщина опустила руку и на шаг отступила от него. Разобрать он ничего не разобрал, но запах почувствовал сразу. Для этого и не требовалось иметь острый нюх. Запах был резким, сладковатым, абсолютно незнакомым. Он ударил в ноздри, и у Габлера почему-то сразу зашумело в ушах. В следующий момент он понял, что перестал ощущать собственное тело. Совершенно перестал, словно тела больше не было. Пропало чувство голода, затихло сердце... И слух тоже пропал, а потом и обоняние. Не подвело только зрение, однако окружающее воспринималось словно из-под толщи воды. Сознание тоже помутилось, стало каким-то отстраненным, но не исчезло. Такое состояние не походило на обычное опьянение, это было нечто совсем другое. В какой-то момент Крис обнаружил, что его собственное "я" словно переместилось куда-то под потолок. Он видел застывших Портоса и Арамиса, видел стоящих возле них женщин, видел и "свою" служительницу... и видел себя самого, распятого у стены так же, как и его товарищи. Его нематериальные глаза зависли под потолком и оттуда наблюдали за происходящим.