Шрифт:
Он бросился прочь.
– Послушай, Лоран!.. – простонала она.
Выскочив на проезжую часть, он прыгал между машинами. На него летел какой-то мотоцикл, и Анн представила его себе в следующий момент – после столкновения он лежит на земле, в луже крови. Но нет, Лоран появился на другом тротуаре, продолжая бежать. В разлетевшемся пуловере, с длинными, как у индейца волосами. Юноша затерялся в толпе. Прохожие, наблюдавшие всю эту сцену, бросали в сторону Анн косые взгляды, полные насмешливого любопытства. Теряя последние силы, она продолжала шагать, обливаясь слезами. Кто-то взял ее за руку. Она обернулась. Это был Марк.
– Пойдем со мной, – предложил он.
И повел ее в бистро. Зал был почти пуст. Сидя в глубине, перед чашками черного кофе, оба молчали. Какой-то клиент не умолкая болтал за матовой дверцей телефонной кабины. Мужчина ли, женщина? Были видны лишь очертания плеч.
– Извини меня, – попросила Анн. – Так все нелепо.
– Ты с ним спишь? – тихо спросил Марк.
– Да.
– Ты любишь его?
Анн промолчала. Он взял ее руку. Она так нуждалась в поддержке, что это прикосновение растрогало ее до слез.
– Конечно, любишь, – сказал Марк. – Кажется, ты основательно влипла. Он же безумец.
Она кивнула.
– И что ты собираешься делать? – спросил он.
– Все, что произошло, было и необходимым, и неизбежным. Теперь все позади. Я больше не хочу ничего о нем слышать. Только что я поставила на этой никудышней затее жирный крест. Поздно, мне нужно возвращаться.
– Хочешь, я провожу тебя?
– Да, Марк.
– Может, поужинаем вместе?
– Нет, мне надо побыть одной.
– Я буду звонить тебе каждый день, – пообещал он.
Анн улыбнулась. Настрадавшись, она чувствовала облегчение и в то же время избавление от чего-то. И оттого ей казалось, будто по ее судьбе пронесся перевернувший все вверх дном торнадо, и она теперь не сможет и шагу ступить по этой новой для нее земле. Хотя вокруг все оставалась по-прежнему. И дома, и люди, и руку ее держал Марк. Она благодарно прижалась к его плечу.
13
– Сожалею, мсье, но по утрам тетя в магазин больше не приходит. Это для него тяжело, – сказала мадам Редан. – Чем могу вам помочь?
В отсутствие старой хозяйки лавка Коломбье утратила часть своего очарования. Пьер не мог решить, остаться ли ему; взгляд его скользил по длинному столу, заваленному книгами.
– Нет-нет, не обращайте на меня внимания, – ответил он. – Я тут сам пороюсь.
Она вернулась к клиенту, который никак не мог выбрать одну из двух книг о северном пригороде Парижа: одна стоила очень дорого, цена другой была весьма умеренна. Рассматривая старые книги с длинного стола, большую часть которых он хорошо знал, Пьер внимательно слушал забавные комментарии новой продавщицы. У нее был теплый, мелодичный тембр голоса и непринужденная манера общения, но вместо того, чтобы заставить клиента раскошелиться, она изо всех сил пыталась его убедить, что менее дорогое издание вроде бы содержит больше полезных документов.
– Конечно, у него не такая красивая обложка, с виду оно кажется даже потрепанным, но что касается его полезности…
Клиент в итоге приобрел оба томика, и, когда вышел, Пьер поздравил мадам Редан с удачной сделкой, заверив ее, что у нее прирожденный дар убеждать.
Женщина засмеялась:
– Не издевайтесь надо мной! Мне так трудно скрывать свое невежество.
– Только не говорите, что вы новичок в этом деле.
– И да, и нет. В магазине я работаю уже давно, но всегда занималась новыми книгами. А это не одно и то же.
– Жалеете?
– Да нет… Просто чувствую себя не на высоте. Не знаю, справлюсь ли. Мадам Жиродэ – она такая замечательная. Мне ее не заменить, а между тем сейчас она как никогда нуждается в том, кому смогла бы доверять.
– Мне кажется, что я знал ее всегда. Лет-то ей уже предостаточно, верно?
– Семьдесят восемь. Но какая память, ясность ума. И какой непогрешимый порядок в делах. Вот, посмотрите.
Она вытащила из-под кассы толстый журнал в черном переплете и открыла его перед Пьером. В нем по алфавиту были записаны сведения о постоянных покупателях. На каждого у мадам Жиродэ имелась пометка о его пристрастиях, а также названия книг, купленных ими, с соответствующей датой продажи.
– Невероятно! – воскликнул Пьер.
– Только тетушке не говорите, что я вам его показала.
– Вы не позволите взглянуть?
Листая журнал, Пьер словно просматривал чужие библиотеки. Он натыкаясь то на весьма странное любопытство к описанию пыток, практиковавшихся в разные времена и в разных странах, то на подборку историй, объясняющих причины развязывания войн, то на собрание памфлетов против Мазарини времен Фронды. Его самого поместили в разделе на букву «П» и охарактеризовали как «страстного почитателя и большого знатока старого Парижа, в особенности – второй половины XIX века». Лаконичное замечание заканчивалось списком всех его покупок. Пьер возвратил журнал и спросил: