— Вольно, — неуверенно сказал Ведж.

Парень опустил руку, но и не подумал расслабиться.

— Садитесь, лейтенант.

— Благодарю вас, сэр.

Дойнос сел так напряженно, что у Антиллеса у самого заныли плечи.

— Насколько я понимаю, командование рассмотрело ситуацию на Граван VII и разрешило вам вернуться к службе. Поздравляю.

— Благодарю вас, сэр, — с прежней интонацией повторил пилот.

Выражение его лица не изменилось. Вернее, на нем не появилось никакого выражения.

Ведж посмотрел на Йансона; УЭС с несколько обалделым видом разглядывал своего ученика.

— Вам известно, чем мы тут заняты, лейтенант?

— Так точно, сэр.

— Интересуетесь в переводе к нам?

— Так точно, сэр.

Энтузиазма в голосе не прибавилось, как и отзвуков боли, которую этот странный парень должен был чувствовать после гибели своих пилотов. Ведж опять проверил реакцию своего помощника: теперь Йансон развалился в убогом кресле, разве что не выпадая из него, закинул ногу на ногу и смотрел на Дойноса с любопытством.

— УЭС рассказывал мне, что до того, как присоединиться в Альянсу, вы служили в нашей армии… то есть в вооруженных силах Кореллии. Снайпером в элитном подразделении.

— Так точно, сэр.

— Не растеряли таланта?

— Так точно… то есть… — Дойнос впервые дал сбой. — Не знаю, сэр. Последние три года у меня не было возможности упражняться в снайперской стрельбе.

Бледные щеки лейтенанта едва заметно порозовели.

— Как вы думаете, сумеете вернуться на прежний уровень?

— Так точно, сэр.

Ни гордости, ни рвения. Абсолютный ноль.

— У вас проблемы?

— Никак нет, сэр. Какова бы ни была моя роль, — механически отбарабанил пилот, — моя задача — уничтожить противника.

— Ну да… Я так понял, что на Кореллии вы были представлены к награде за выдающуюся доблесть и отвагу, что позволяет вам носить кореллианские «кровавые полосы». Вы их не носите. Почему?

На этот раз для ответа понадобилось больше времени.

— Понимаете… это немножко глупо, сэр. С тем же успехом я мог нацепить значок с надписью: «Я — чудесный человек и раздаю деньги нуждающимся». А толку?

— Ясно.

Ведж устал от попыток отловить хотя бы намек на злость, гордость или сожаление — хоть что-нибудь! — на застывшем маской лице пилота. Все тщетно.

— Н-ну что ж… тогда… добро пожаловать в кандидаты, — Антиллес пожал холодную, вялую руку соотечественника.

Последовал обмен салютами, дверь за лейтенантом закрылась.

— А ведь когда-то он носил «кровавые полосы», — сообщил из своего угла Йансон. — Я и не обратил внимания, пока ты о них не заговорил. Это не тот Мин Дойнос, которого я тренировал.

— Интересное замечание. Сколько времени прошло между тем, как Когти вылетели на последнее задание, и тем, как Дойнос вернулся? Он мог побывать в плену?

— Смеешься? Да он не успел бы заскочить в кантину и пропустить стаканчик! Да и не было никаких свидетельств, что он покидал истребитель. Это он… и это не он. Он даже не посмотрел на меня!

— Ладно, поглядим, как пойдут его дела дальше. Малейший признак, что он психанет или что ему потребуется отпуск на успокоение расшатанных нервов, и я его вышвырну.

Йансон тяжко вздохнул.

— Вас понял…

— Сигнал по гиперсвязи, адмирал, сэр!

Адмирал Апвар Тригит снисходительно глянул с высоты своего кресла вниз в вахтенную «яму». Выражение его лица можно было назвать мягким.

— Источник?

— Старший шифровальщик предполагает, что сигнал идет прямиком от Зсинжа с базы «Ранкор».

— Я приму послание у себя, в личной кабине, — адмирал поднялся, отдавая себе отчет, что красиво седеющие волосы, ухоженная бородка и подтянутая спортивная фигура, упакованная в белую с серебром форму, сшитую по его личному заказу, придают ему вид импозантный и привлекательный.

Тригит покинул мостик, не торопясь, почти прогулочным шагом. Да, верно, он служил военачальнику Зсинжу, но старшие офицеры его корабля должны понимать, что он всего лишь одалживает свои услуги, как и услуги «Неуязвимого», и что он сам себе хозяин.

В сферической кабине личной связи адмирал включил пульт, и перед ним тут же появилось трехмерное изображение сидящей фигуры — в черном стандартном командном кресле, несомненно, на мостике «Железного кулака». Зсинж носил белый мундир имперского Гранд адмирала, присвоив себе звание, которым никогда не обладал. И все-таки его власть была так велика, что никому не приходило в голову указывать ему на маленькое несоответствие и называть его самозванцем.