Я люблю волю больше жизни. Но одним вольно умирать, а другим вольно убивать слабых. Нужна ли такая воля? Но над волей бояре, а я ненавижу бояр! Так что же делать? Не пойму... То все ясно, а то...

– Ты еще не сгорел, воевода, - медленно произнес Телятевский.

– Да... Еще не все. Еще не достали. Знаешь, меня всегда даль манила. Даль широкая-а! дымчатая!
– Он взмахнул рукой и задел свою свечку. Она опрокинулась и погасла.
– Видишь? Почему так? А остальные - ничего, светят себе.

– Дольше всего светят те свечи, что по церквям ставят.

Болотников рассмеялся.

– Ха!.. Так в церквях меня ж анафеме предают! Ну, не здесь, в Туле нет, что ж они, самоубийцы, что ли? А по всей остальной Руси попы поют, что я дьяволом одержим. А может, и вправду так. Я вот что думаю: во мне, князь, и Бог и дьявол живут. Если дьявола боишься, то и Бога никогда не узнаешь.

– Значит, попов тоже не любишь?

– Мог бы уже давно заметить, что не люблю.

– А я давно и заметил.

– Почему тульский архиерей меня не проклял? Боится! Знает, видит, что плевать я на него хотел. Я в одной церквушке как-то Христа видал... Рот маленький, сжатый; глаза строгие, холодные... заранее осуждающие. Он весь как будто говорит: "Творите добро! Добро творите, сволочи!" Я удивился... Знаешь, бывает: каждый день смотришь и не замечаешь, а потом вдруг раз все, увидел. Вот и я так увидел и удивился. А потом узнал, что эту церковь по личному заказу Иоанна Грозного расписывали. Выходит, стал Спаситель таким, каким его хотел видеть царь-батюшка. То-то.

("Действительно, хорошо было бы сравнить изображения Христа разных времен: Киевской Руси, татаро-монгольского ига, Дмитрия Донского, Иоанна Грозного, Смутного времени и позже. Надо будет посмотреть, интересно.")

– А вообще, князь, появилась у меня еще в Венеции золотая мечта. А потом постепенно растворялась она в дорогах, в боях, в крови, даже в удачах растворялась и растворилась почти совсем. Не верю я уже. В себя верю, в удачу еще могу верить, а в мечту - нет, не верю. Выдумка это моя, бред, вызванный слишком тяжелой галерной цепью.

– Трудно было на галерах?

Болотников не ответил.

– Много с тобой случилось всего.

– Я всегда куда-то шел. От вас, князей Телятевских, - на вольные степи. Потом - в татарский полон. Потом невольничьи дороги, не хочу вспоминать. Об этом никто здесь, кроме тебя, не знает. Потом... В общем, вся жизнь - дорога. И дорога привела меня сюда - в Тулу, в эту крепость. А что тебя привело сюда? Неужели только стремление возвыситься? Ведь этого мало для тебя, князь, здесь что-то еще.

Телятевский улыбнулся. Очень хорошо улыбнулся, прежде он так не улыбался.

– Моя жизнь - тоже дорога, тоже постоянное странствие. И меня тоже привела сюда моя дорога. Я ведь к тебе пришел, Иван Исаич.

Из "Теории психотерапевтической помощи в системе множества ненулевых плоскостей" М. И. Андриевского, Киев, изд. "Наука", 2113 г.:

"...Открывать себя или нет - надо решать в каждом конкретном случае. Бывает, что можно обойтись без этого: судя по моему опыту где-то в тридцати процентах случаев. Но чаще приходится все же говорить о своем происхождении или о цели визита. Обычно после этого объект находится в двойственном состоянии: сердце впитывает ваши слова, а мозг отказывается вам верить".

– Я ведь к тебе пришел, Иван Исаич.

– Зачем?

– Посмотреть, поговорить.

– Зачем?

– Я прихожу к очень немногим. Лишь к тем, кто этого стоит.

("Всегда приятно осознать себя избранным. Тем более, если ты этого заслуживаешь.")

– Я не понимаю.

– Не нужно понимать. Послушай - этого достаточно. Я прихожу только к тем, кто оставил о себе в веках добрую память.

– Я оставил добрую память?

("Любопытно, что первый вопрос почти всегда не: "Кто ты?" или: "Откуда ты?", а вот такой: "Я оставил добрую память?")

– Да, пожалуй, - ответил князь Телятевский.

– Чем же?

– Подумай.

– Что ты, князь, мне голову морочишь?
– качая головой, спросил Болотников. Однако это не было простым вопросом; это было больше утверждением, вернее, убеждением самого себя.

– Князь Андрей Андреич Телятевский давно был бы в лагере царя Шуйского.

– Тогда кто же ты?

– Твой ангел-хранитель - или же черт, покупающий твою душу. Что тебе больше нравится.

– И чего же ты хочешь?