Сергей Петрович продышался и с большим интересом смотрел на следующий маневр черных улан – они попытались вклиниться между гусаром и его спасительницей, чтобы вывести женщину из боя, но им помешала их же собственная осторожность, поскольку калечить взбесившуюся маркитантку они все же не хотели.

– Да пусть забирает себе свой трофей! – проснулся вдруг в ком-то здравый смысл. – Пусть тащит к себе в повозку! Там он целее будет! А вот приедет полковник – разберемся!

Сергей Петрович, держа саблю наготове, озирался – он не расслышал возгласа, но дружный хохот улан очень ему не понравился. Дело пахло какой-то неприятностью. Так и получилось.

Пока уланы не передумали, неукротимая маркитантка ухватила под уздцы гусарского серого коня и, взмахнув саблей, показала, где уланы должны перед ней расступиться. Тут кто-то, особенно злой на упрямого гусара, вдруг сбоку запустил в него камнем.

Удар пришелся хоть и в кивер, но все равно довольно близко к виску. Сергей Петрович покачнулся и, возможно, рухнул бы с Аржана, если бы маркитантка, вовремя подхватив, не уложила его поперек своего седла.

– Забирай добычу, Паризьена! – закричали уланы.

Им было весело.

И действительно – кто бы не рассмеялся, глядя, как неприятель, только что опозоривший лучших полковых фехтовальщиков, висит кверху задом на маленькой кобылке, вроде длинного мешка с овсом, и такой же беспомощный, как мешок.

Маркитантка обвела взглядом хохочущие лица. Хотела она было что-то сказать, да закусила губу. И такая злая тоска сверкнула в ее темном взгляде, что несколько человек невольно подалось назад, расступилось, и коридор, высвобожденный для всадницы, оказался куда шире, чем требовалось…

Ни слова не сказала маркитантка черным уланам, а рысью направилась к своей повозке. Аржан побежал следом.

Сергей Петрович не совсем потерял сознание – он чувствовал, к примеру, что налившаяся свинцовой тяжестью голова летела куда-то в пропасть, но все не могла долететь до дна, что тело равномерно сотрясалось – как оно и положено на рыси. Потом его дергали за руки и возносили к небесам его ноги, но совершенно не было сил открыть глаза и понять, что сие означает.

А когда это гусару наконец удалось, то оказалось, что он лежит в повозке маркитантки, под холщовым пологом, отгороженный этой грязной шершавой холстиной от уланского бивака, и хозяйка, щеку которой подкрасил жаром пробившийся в повозку закатный лучик, склонилась над ним и осторожно ощупывает его висок и ухо.

Рука маркитантки внезапно отскочила – их глаза встретились.

Неизвестно, сколько длился этот взгляд. Сергей Петрович, справляясь кое-как с головной болью, узнавал и эти блестящие глаза, и это молодое лицо. Выплыли и встали перед глазами подробности недавней схватки. А маркитантка просто на него смотрела…

– Вы здорово дрались! – вдруг сказала она. – Клянусь пузом святого Гри!

– Вы француженка? – удивился гусар, услышав из нежных вишневых губок любимое присловьице славного короля Анри Четвертого.

– Француженка, и более того – парижанка! – гордо ответила маркитантка. – Меня так и звали в полку – Адель Паризьена.

– Как же вы оказались с пруссаками?

– Отбилась я от своего полка, еще в Тильзите. Сама до сих пор не пойму, как умудрилась… Но там такой Вавилон собрался, такое столпотворение было! Вот, с этими колбасниками сейчас иду… тысяча чертей и мешок песка в их глотки…

– Не больно они вам по душе пришлись?

– Не все ли равно, с кем наступать? А отступает каждый в одиночку… – пасмурно сказала Адель. И лицо ее изобразило гримаску какого-то привычного недовольства.

Но тут маркитантка опять встретила внимательный и ясный взгляд гусара.

– Вы здорово дрались… – мечтательно улыбнувшись, повторила она. И в словах этих была неожиданная нежность.

– Я вам жизнью обязан!.. – вдруг все вспомнив, с пылкостью начал было Сергей Петрович, но она прижала палец к губам.

– Тише, дьявол вас задери! Услышат! Вы ведь, сударь, в плену все-таки! Но не бойтесь – французы уважают храброго врага. Я вас колбасникам так просто не выдам.

– Почему? – быстро спросил гусар, заглянув ей в глаза.

Опять маркитантку ослепила ясная синева, опять сердце взметнулось под небеса!

На быстрый и неожиданный вопрос ответ мог быть только искренним. И она ответила с неменьшей стремительностью:

– А вы мне понравились!

И улыбнулась лукаво и дерзко – как улыбается женщина, осознающая свою женскую силу. Улыбнулась, радуясь, что немного смутила своими задорными словами синеглазого гусара.

Удивительная улыбка показалась тут на его губах. Не обычная его белозубая и быстрая усмешка это была, совсем нет! А опустились на мгновение ресницы, дрогнули губы – и преобразилось энергичное лицо с тонкими и резкими чертами, и лаской от него повеяло.