"Гаранты", естественно, уже знали о нем и в своем большинстве встретили с плохо скрываемой неприязнью. Среди заданных ему вопросов один был самым острым:

– До каких пор интеллект-автоматы будут все решать за нас?

– За вас?
– удивился Кей.
– Но вы не уполномочены принимать решения! Кстати, решают не интеллект-автоматы, а коллективный разум, воплощенный в их программу.

– А где он, этот всесильный разум?

– Он и думать о нас забыл!

– Мы для него ничто!
– зашумели астронавты.

– А что делаете на сфероиде вы, не человек и не интеллектавтомат?
– вызывающим тоном спросил Корби.

Вопрос не застал Кея врасплох.

– Подумайте сами. Если я ни тот и ни другой, то какова моя миссия?

– Советник при интеллект-автоматах?

– Они не нуждаются в советах.

– Шпион "призраков"?
– с издевкой спросил Фан-Орт, не забывший унижения.

Кей брезгливо поморщился.

– В этом меня уже обвинял Лоор.

– А может, он был прав?

– Не говори глупости, Фан!
– вмешалась Орена и, обратившись к Кею, примирительно сказала: - Извините нас за горячность и отнеситесь с пониманием. Мы пока еще молоды. Но молодость быстро проходит. Сейчас нам некуда девать энергию, а что будет через десять, двадцать, сорок лет? В отличие от вас мы не бессмертны.

– Не абсолютизируйте бессмертие, - проронил Кей.

– Каким бы оно ни было, мы его лишены, - буркнул Фан-Орт.

Если бы астронавты знали, что Кей не меньше, чем они, торопит время, что сейчас он ближе к смерти, чем любой из них! Срок, отпущенный ему, ограничивался скудным запасом аккумулированной энергии: тончайшая нить направленного излучения, связывавшая сфероид с Гемой, оборвалась...

Энергетического резерва еще хватило бы, чтобы телепортироваться на Гему, но Кей об этом даже не думал: долг обязывал его до последней минуты оставаться на своем бессменном посту. Год два, мало ли что может произойти за это время! А потом он умрет во второй раз, теперь уже навсегда.

С печалью, растерянностью и удивлением он понял, что, вжившись в "бессмертие", оказался морально не подготовлен к завершению бытия. Кей, который останется существовать на Геме, уже не тождествен ему...

Таково было истинное положение дел. Но разве он мог посвятить в него астронавтов? Тем более, что сблизиться с ними до сих пор не удалось...

На Геме между людьми и "призраками" сразу же установились гармоничные отношения. Каждый человек знал, что в будущем сам станет "призраком". Таким образом, отсутствовала почва для противостояния. Понятия "человек" и "призрак" дополняли друг друга, как две равноценных ипостаси человеческой личности.

На сфероиде все обстояло иначе. Никто из астронавтов не мог после физической смерти стать "призраком", в этом случае нарушилась бы чистота эксперимента, проводимого коллективным разумом.

Вероятность того, что на планете, которая приютит "эмбриональное" человечество, существует природный источник волн Беслера, была ничтожна: этот феномен возник в результате катастрофы, постигшей Гему. Но не слишком ли дорогую цену пришлось заплатить предкам за "бессмертие" немногих уцелевших потомков?

Коллективный разум создал проект глобального преобразования энергии ядерного синтеза в энергию беслеровых волн. Этот проект был заложен в программу интеллект-автоматов, но из-за множества первоочередных задач его реализацию придется отложить на несколько поколений, так что обрести "бессмертие" смогут лишь праправнуки первых аборигенов новой Гемы.

Вот почему и астронавтам - невольным участникам эксперимента - уготовили незавидную участь смертных. Была тому и другая причина: энергии беслеровых волн, передаваемых с Гемы, на всех обитателей сфероида все равно не хватило бы. Кстати, по этой же причине жизнеобеспечением людей и эмбрионов занимались электронные интеллект-автоматы, а не сами "призраки". На одного из них - Кея - энергии хватало, но лишь до тех пор, пока не вмешался неучтенный фактор.

Ирония судьбы заключалась в том, что если Кей не доживет до конца эксперимента, то сам эксперимент потеряет всякий смысл. Этого, тем более, не следовало знать молодым людям, безосновательно считающим себя гарантами.

Ошибка была допущена с самого начала. Кто в ней виноват, Орт, скрывший от астронавтов свои истинные планы? Но он и сам не представлял всей правды: по сути с ним поступили таким же образом, поскольку доверия "призраков" он не заслуживал. А винить коллективный разум вообще бессмысленно: его логика недоступна индивиду.

И все же Кей не мог не спрашивать себя: как совместить высокие моральные принципы гемян, их совершенное представление о вселенской сути добра, с безжалостным экспериментом над теми, от кого он, "шпион призраков", сначала предпочел скрываться, а затем, опоздав, так и не смог добиться доверия?

Поколение, лишенное корней, продолжающее расплачиваться за ошибки отцов, - такими представлялись астронавты Кею, и он испытывал к ним чувство жалости. Даже к Фан-Орту...

На экране светозара медленно угасала звезда, с которой было связано столько несбывшихся ожиданий.