– - Все именно настолько плохо. Но, Энн, нам нечего боятся! Одевайся...-- тут я оценивающе посмотрел на нее,-- и мы поедем к этой акуле кинопроизводства.

Мы действительно поехали и, вернувшись ко мне домой, на некоторое время забыли об окружающем нас мире. Я подвергся неизбежной порции вопросов Энн и с некоторым злорадством сказал ей, что и сам уже ни черта не понимаю. Как ни странно, она не стала возражать и спорить - наверное, привыкла к тому, что приключения Ледоруба рождаются равномерно: каждое утро новая порция картинок, обрывающаяся на самом неожиданном месте... Быстро привыкаешь ко всему новому. И это новое уже не кажется чем-то особенным.

А контракт был славным. Братья Грин могут злиться сколько им бyдет yгодно.

@@@

Ручаюсь, стук дверь не застал его врасплох. Одинг-кузнец знает, чувствует, когда следует ждать незванных гостей. Один лишь миг, отрезок непримиримого времени, и его мощные, созданные кузнеческим трудом руки уже обнимают меня, грозясь расплющить. Правда, он всегда чувствует, где стоит остановиться. Отступая на шаг, он замечает мою спутницу - девушку народа предгорий. Вероятно, и это ему не впервой, он только радостно улыбается, приглаживая огромную черную бороду, и произносит слова приветствия. Я вспоминаю время, проведенное рядом с ним в ожидании того момента, когда наконец заискрится, засияет под теплым солнцем великолепный клинок... Который я по принуждению оставил в Кельте Оберхейме. Конечно же, слова приветствия вызваны присутствием Мэлины.

– - Ну, право, не стоит задерживаться на улице,-- заявляет он, очевидно заметив смущение девушки и мое нерадостное лицо.

Его лицо немного сереет, словно с кузнеца сползла маска - он почувствовал, что непроста появились мы у дверей его дома

– - Ледоруб,-- вновь заговаривает он, не давая мне вставить слова,-- если дорога утомила вас, а я вижу на ваших одеждах ее пыль, то я отведу вам комнаты для отдыха...

Вопросительно смотрю на Мэлину, но она лишь едва заметно качает головой. "Не стоит беспокоиться." Узнаю дочь гор.

– - Не знаю, что за дело у Мэлины, но мне нужна одна лишь вещь - новый меч.

Одинг ведет нас к накрытому столу, о котором уже побеспокоилась одна из его дочерей.

– - Прежде всего, следует поесть, даже если на хвосте лютый враг.

Я чувствую в его голосе нотки ворчливости. Они - давние соратники кузнеца, который пытается казаться суровее, чем есть, только бы к нему прислушались. Но он знает, что делает. Та пища, что ожидает нас, не утяжелит желудок, склоняя ко сну и искореняя способность поднять меч.

Я неторопливо ем, понимая, что все равно не смогу переубедить старого друга. По делу, стоит его послушаться - он на десяток лет меня старше, да и опыта у него поболе. С такими вещами мирятся, и если человек не нуждается ни в чьем совете, ни в чьей помощи, то это уже не человек. Как черные люди. Мэлина ест скучно, словно занимаясь нелюбимым делом. С момента, когда мы перешагнули порог дома Одинга, она сказала одно лишь слово, благодаря его за трапезу.

– - Черные люди,-- начинаю я, когда стол пустеет и на его занятной деревянной поверхности с удивительными разводами появляется легкое вино.-- Ты слышал о них?

Одинг качает головой. Возможно, он что-то и слышал, но хочет узнать обо всем от меня. Снова повторяю рассказ, который мне самому начинает казаться нереальным.

– - Здесь я не затем, чтобы обременять тебя... Просто мне нужен новый меч, деньги за который я отдам тебе...

– - Никаких денег,-- обрывает меня кузнец.-- Сам знаешь, что я не могу брать денег с попавшего в беду...

– - Я уйду немедленно, как только ты подберешь мне более-менее стоящую железяку.

Это наша самая короткая встреча. Несколько мимолетных часов и мы продолжаем наш путь... с одним существенным отличием - в спину нам смотрит черный человек. Он просто стоял на дороге, которая ведет к дому Одинга, и глядел, как мы седлаем лошадей, крепим к специальным поясам мечи в ножнах (Мэлина тоже не отказалась от стали)... Как он нашел нас?

Я заметил его, лишь когда круто разворачивал Роберта, чтобы немедленно пустить его быстрой рысью. Красные глаза вонзились в меня, раскрывая пугающую бездну кошмара. Мне действительно стало очень страшно. Такого я не испытывал никогда в жизни. Никогда. Он сделал шаг и я вонзил шпоры в бока Роберта, не проверяя, следует ли за мной девушка предгорий.

Оглядываясь на неподвижную фигуру, что провожала нас взглядом, я боялся не только за себя. Это был страх пытки любовью, той самой любовью, о которой говорят, как о самом сильном оружии. Это то, во что я верю, с одной разницей - я думаю, что она - орудие пыток. Что, если черный человек захочет поквитаться с силачом Одингом, который помог нам, не устрашившись рассказов о пугающих нелюдях в черных мантиях до земли? Что если... Об этом было страшно думать - у кузнеца была семья, которую он любил больше себя. Пытка страхом убийства.

Буквально несколько секунд назад наваждение ушло вместе со страхом и я уже смотрю вдаль - в направлении горной цепи, которая кажется недостижимой, но к которой мы движемся. Девушка из предгорий по непонятным причинам следует за мной, подгоняя свою лошадь. Страх ли это?

– - Мэлина,-- оборачиваюсь я к ней,-- почему мы едем вместе?

Несколько раз редкие деревца успевают пролететь мимо нас, пока она наконец решается ответить.

– - Мы с тобой в одной лодке, мы парные канатоходцы, Ледоруб. Черные преследуют и меня тоже. Я бежала еще на берегу залива Медуз, как только мы пристали к берегу Кельта Гард... И знаешь, что еще? Я, должно быть, твоя дочь.