– Значит, вот из чего они делали мебель, - пробормотал он.

– Это Джо сообразила, - с гордостью в голосе сообщила Рапсодия.

– Молодец, Джо, - похвалил девушку Акмед, и та, отчаянно покраснев, вернулась к прерванному ужину.

– И наконец, мой скромный вклад в общее дело, - заключила Рапсодия. Помнишь мерзких пауков, которые испоганили своей паутиной целых шесть громадных залов?

– Вряд ли я их забуду. Ты так громко верещала, что я до сих пор плохо слышу.

Рапсодия шлепнула его по руке салфеткой. Они обнаружили эти салфетки, а также искусно вышитые скатерти в медном сундуке среди прочих сокровищ хранилища.

– Не ври, вовсе я не верещала... Мы выяснили, что если переплести паутину с шерстью или хлопком, получается эластичная крепкая нить, из которой можно делать самые разные вещи, а веревки получаются на удивление прочными и легкими.

Она достала из кармана небольшой клубок и бросила его Акмеду. Тот сильно натянул нить, а потом взвесил клубок на ладони.

– Прекрасно, - сказал он.

– Я рада, что тебе нравится. К тому же благодаря особому блеску она довольно красива. Все, мой доклад подошел к концу. А ключ открыл хранилище, которое вы нашли?

Акмед осушил свою кружку и спокойно ответил: - Нет.

– Жаль. Ну, в любом случае твои усилия не пропали даром: Грунтор получит возможность безнаказанно рыться в моем нижнем белье.

– Именно. Ладно, уже поздно, - сказал Акмед и, поставив кружку на стол, искоса посмотрел на Джо.

– Я намеки прекрасно понимаю, - заявила та, поднимаясь.
– Спокойной ночи!
– И она удалилась.

– Что ты задумал?
– глядя ей вслед, спросила Рапсодия.

– Она устала, - ответил Акмед.

Подойдя к гобелену, он засунул за него руку и вытащил маленькую, украшенную резьбой шкатулку и тяжелый манускрипт, завернутый в кожу и бархат.

Рапсодия поморщилась:

– В жизни бы не поверила, что ты станешь там хранить что-нибудь ценное. Я еще не забыла, что ты сказал про гобелены.

Акмед вернулся к столу.

– И это говорит женщина, спрятавшая ключ от сокровищницы Гвиллиама в ночном горшке! Мне ужасно понравилась твоя идея, и я решил ею воспользоваться.

Рапсодия открыла рот, чтобы возмутиться, но тут же его закрыла:

– Ключ от сокровищницы? Ты же сказал, что он не подошел!

– Не хотел обсуждать такие вещи при Джо.

– Она все поняла, - грустно сказала Рапсодия.
– Мне ужасно обидно, что ты ей не доверяешь. Почему она тебе не нравится?

– Джо мне нравится, - возразил король фирболгов.
– И я ей действительно не доверяю. Ничего личного. В этом мире я доверяю только двоим людям.

– А разве "нравится" и "доверяю" - не одно и то же?

– Нет.
– Акмед положил книгу на стол.
– Мы можем обсудить это чуть позже. Мне казалось, тебе будет интересно взглянуть на мою находку.

Он открыл древнюю книгу и придвинул ее к Рапсодии.

– А что это?
– спросила она, разглядывая потускневшие строчки на потрескавшихся, высохших страницах.

– Один из самых ценных манускриптов Гвиллиама. Он считал книгу почти священной, - слегка улыбнувшись, ответил Акмед.
– Видела бы ты вторую библиотеку в тайном подземном хранилище! Я нашел там планы будущего строительства и кое-что из того, чего мы еще не видели. Книги, привезенные из Серендаира, - история всего народа. Ты держишь в руках семейный журнал, в котором содержатся записи о рождениях и смертях членов королевской семьи. Здесь вся их генеалогия. Написано на том же языке, что и тот договор.

Рапсодия принялась разглядывать тонкую страницу:

– Это настоящий древнесереннский язык.

– Ты сможешь разобраться в том, что здесь написано? Рапсодия начала медленно переворачивать страницы, чувствуя, как они едва ли не рассыпаются у нее в руках. Вскоре она нашла линию королевской семьи, о которой знала. Триниан - в те времена, когда трое друзей покинули Серендаир, он был кронпринцем - жил на четыре поколения раньше Гвиллиама. Рапсодия сообщила о своем открытии Акмеду, а затем снова перевернула страницу, исписанную потускневшими чернилами.

Неожиданно она побледнела. Акмед сразу же заметил, как заволновалось пламя - оно почувствовало тревогу Рапсодии.

– Что такое?

– Посмотри, как заканчивается запись, - сказала она, показывая на последние строчки.
– У Гвиллиама и Энвин родилось два сына. Старшего, наследника трона, звали Эдвин Гриффит.

– А младшего?

Рапсодия посмотрела на Акмеда. В свете пылающего пламени ее изумрудные глаза показались ему огромными.

– Ллаурон.

– Знаешь, разные люди могут носить одно и то же имя, - сказал наконец Акмед.