–  Ну вот все и кончилось. Наконец-то!
– Бесцельно послонявшись по холлу, он направился в сторону кухни.

"Еще не кончилось, - подумала Карана.
– Ничего никогда не кончается". Она лежала в своей постели, созерцая почерневшие балки потолка. В поместье стало совсем тихо.

Сраставшиеся кости болели, и Каране снова захотелось хракса. Как всегда, она оттолкнула эту мысль от себя, но на этот раз тяга была сильнее, чем обычно. Карана повернула голову так, чтобы видеть огонь в камине. Но это также напомнило ей о храксе - о том, как она сжигала его в ту ночь в Готримском лесу. Сейчас она бы разгребла горящие головешки, чтобы достать из огня хракс. И ощутить свою силу и непобедимость. И избавиться от боли и отчаяния.

–  Ты тоже собираешься меня покинуть?
– спросила Карана в тот день, после полудня.
– Полагаю, теперь ты можешь в любой день отправиться в Школу Преданий. Наверно, тебе со мной скучно.

–  Я это планировал, - ответил Лиан и пощекотал Каране пятки, чтобы поддразнить ее.

–  Я запоминаю все твои недобрые поступки, - заметила Карана более раздраженным тоном, чем обычно, поскольку очень устала от гипса и от бессонных ночей: после Шазмака она почти совсем не могла спать.
– Не думай, что я не заставлю тебя заплатить за них, когда мне станет лучше.

Но Лиана ее угрозы не очень-то пугали. Поправив Каране одеяла, он уселся возле нее на подушке.

–  Что ты собираешься делать?
– спросила девушка с подозрением, но когда он протянул руку, вложила в нее свою.

–  В чем дело, Карана?
– Она разрыдалась.

–  Я предвкушала этот день целых два года, - говорила она сквозь слезы.
– Но все вышло не так. Посмотри на меня! Я - инвалид, от которого никакой пользы, Иггур собирается отнять Готрим. И... и...

–  И что, Карана?

Она отвернулась от Лиана:

–  Это просто ужасно. От меня никакого проку. Я хочу, чтобы ты ушел. Возвращайся в Школу и найди себе кого-нибудь другого.

Лиан был ошеломлен, но он решил устроить ей проверку.

–  Вообще-то, - начал он, - у меня есть подруга в Школе. И она совсем на тебя не похожа. Она высокая и элегантная, с красивыми черными волосами, и у нее большая...

Карана задохнулась от возмущения и ткнула его в живот.

–  Я тебя дразнил, - тихо сказал Лиан.
– Значит, ты все-таки не хочешь, чтобы я уходил.

–  Нет!
– прошептала она.

–  Посмотрим, смогу ли я отгадать, в чем проблема, - продолжил он.
– Ты думаешь, что не нужна мне, поскольку не можешь иметь детей?

Она села, несмотря на боль:

–  Как ты узнал, что я не могу иметь детей?

–  Ты же троекровница!
– Лиан крепко обнял ее.
– Я это знаю очень давно.

–  И... и я все же тебе нужна?
– спросила Карана, словно не веря ему. Разве ты не любишь детей?
– В ее голосе вновь зазвучало подозрение.

–  Мне бы очень хотелось иметь детей. Но ты мне нужна больше.

Они лежали обнявшись, хотя это было неудобно из-за ее каркаса. Однако Карана была все еще напряжена.

–  Есть что-то еще, не так ли?
– спросил Лиан.

–  Разве этого недостаточно?!
– воскликнула Карана.

–  Скажи мне, Карана!

–  Это хракс! Теперь я все время его хочу. Я думала, желание пройдет, но с каждым днем тяга становится все сильнее. Я ни о чем больше не могу думать.

Лиан замолчал. Зависимость от хракса может преодолеть только она сама. Все, что Лиан может сделать, - это поддержать ее. Но как? И вдруг он нашел способ. Вообще-то это было у него на уме во время всего пути домой из Шазмака.

–  А ты не хочешь послушать небольшое сказание?

–  Сказание?
– раздраженно повторила Карана.

–  Сказка на ночь.
– Он применил сейчас все свое "очарование" сказителя.

–  Сейчас еще не ночь!

–  И тем не менее! Она начинается вот так: "Жила-была..."

–  Она романтичная? Я больше всего люблю романтичные сказки.

–  Возможно, - ответил Лиан.

–  Но только не грустная! Как та, об Инулии и Хенгисте. Сегодня мне не вынести печальную историю.

–  Не особенно грустная.

Карана вздохнула и положили голову Лиану на плечо:

–  Ну что же, по крайней мере она начинается как надо, - ворчливым тоном добавила девушка.
– Традиционно.

–  Жила-была маленькая девочка с кудрявыми рыжими волосами и глазами зелеными, как бутылочное стекло. Она была жизнерадостным ребенком, и ее жизнерадостности не могли помешать никакие печальные обстоятельства. Отец у девочки умер, когда она была еще маленькой, вскоре умерла и мать, и она жила у родственников матери, которые очень плохо с ней обращались. Единственное, что было у бедной девочки, - это ее мечта. Потом девочка выросла, и жизнь у нее стала такой печальной, что она совсем забыла о своей мечте.