–  Это пустая трата времени, - горячился Иггур после нескольких часов бесплодных споров членов Совета.

–  Да, - согласился Надирил.
– У Феламоры золото Ялкары - это единственное, что не вызывает сомнений.

Иггур резко поднялся:

–  Меня ждут более важные дела.

–  Мы должны повести армию в Эллюдор и отнять у нее золото, - сказал Мендарк.

–  У тебя нет армии, - осадил его Иггур.

–  Да, Иггур, но если бы она у меня была, мне бы хватило мужества повести ее.

–  Хватит твоих хитрых уловок, Мендарк. Я доказал свое мужество! Порывшись в бумагах на своем столе, Иггур нашел свернутую рулоном карту. Но в кои-то веки ты прав. Возможно, нам следует отправиться в Эллюдор и отобрать у Феламоры золото.

–  Она спрячется, - возразила Карана.
– Вам ее никогда не найти.

–  У меня есть идея!
– воскликнул Иггур.
– Стража, очистите помещение!

После того как все ушли, Мендарк и Иггур продолжили обсуждение, словно близкие друзья, а не соперники.

–  Ей от меня не спрятаться, - сказал Иггур, разворачивая карту. Это была та самая карта, которую рисовал Шанд в домике у моря, показывая Магрете долину Феламоры в Эллюдоре.
– За один день я могу собрать целую толпу иллюзионистов. С их помощью мы можем загнать ее в угол, и ее безупречное убежище превратится в безупречную ловушку. Посмотри, отсюда лишь один выход.

Мендарк разглядывал карту:

–  Да, Шанд определенно умеет подмечать детали! Расскажи, как ты собираешься действовать?

–  Видишь, долина, выбранная Феламорой, окружена со всех сторон скалами, а вот эту тропу легко перекрыть. Можно спуститься с утесов - есть два варианта, - однако этот путь неудобен. Я бы пошел здесь, - указал он на карте, - хотя нам и нужна будет защита.

Мендарк перебил его:

–  Если мы сумеем найти достаточно мастеров-иллюзионистов, и к тому же у нас будет чувствительница, чтобы соединить их, то мы получим возможность почувствовать любые чары Феламоры и разрушить их с помощью своих чар.

Иггур потер подбородок:

–  Я знаю, что ты чувствительник, Мендарк. Но рискнешь ли ты своим разумом, а быть может, и своей жизнью ради такого непредсказуемого и... опасного предприятия?

–  Я бы предпочел этого не делать, - ответил Мендарк.
– Как ты правильно заметил, это предприятие рискованное, а у меня есть и другие обязательства.

–  В таком случае есть ли у тебя какой-нибудь чувствительник на примете?

–  Тут подойдет не всякий. Нужен такой, который может установить линию связи. Магрета это умеет.

–  Но она же не чувствительница. К тому же Феламора ее слишком хорошо знает.

–  Вообще-то я имел в виду одну особу - она перед нами в неоплатном долгу. Троекровница, но такая, которую можно держать под контролем. Это Карана.
– Мендарк мрачно улыбнулся.

–  Я тоже подумал о ней. Приведи ее!
– приказал Иггур своему стражнику.

Карану привели, и Мендарк с Иггуром изложили ей суть дела. Она сидела перед двумя суровыми мужчинами, напуганная и оробевшая.

–  Моя жизнь описала круг, вернувшись к началу. Все хотят меня использовать.

–  Как это ни печально, такова уж участь чувствительников и двоекровников, и особенно троекровников, - заметил Иггур с сочувствием.

–  Это твой долг, Карана!
– сказал Мендарк.
– Ты предала нас в Каркароне, и лишь благодаря слепой удаче мы уцелели. Как Магистр я заявляю, что у тебя нет выбора. В противном случае тебя ждет суд, а поскольку ты уже признала свою вину, тебя осудят по обвинению в предательстве. Но как обладательницу столь ценного дара, вероятно, тебя приговорят не к смертной казни, а к пожизненному рабству в качестве чувствительницы.

–  И первое задание рабыни - участие в этом предприятии.

–  Совершенно верно.

Карана опустила голову. "Каждый мой поступок неотвратимо вел к следующему, - подумала она.
– Так было с самого начала. Какой смысл противиться судьбе?"

–  Я буду вашей чувствительницей, - сказала она.
– Когда мы начнем?

–  Немедленно, - ответил Мендарк.
– Собери своих иллюзионистов, Иггур, а я соберу своих.

–  Так скоро!
– в тревоге воскликнула Карана.
– Мне нужно время на подготовку.